Сказка с подробностями
Шрифт:
— Про Африку, — сказал Купол. — И про то, что сестёр надо бить, чтоб в доме пыли не было.
Милиционер, прошедший мимо жуликов, был Иван. Он беседовал с тётей Клавой. Они вместе только что вышли из квартиры Пампушкина.
— А что там с ними было? — спросила Простокваша.
ТРИДЦАТЬ ПЕРВЫЕ ПОДРОБНОСТИ
ПРО НОГИ В АТЛАНТИЧЕСКОМ ОКЕАНЕ. КАРТОШКУ В ШКАФУ, ДУБИНУ В ПЕЩЕРЕ И НЕУЛОВИМЫЙ
Когда Пампушкин открыл перед милиционером и тётей Клавой двери своей квартиры, они увидели Африку.
Африка была на животе у Пампушкина, он вместо пропавших брюк надел большую географическую карту. Пампушкин в неё закутался. Теперь на животе у Пампушкина висела Африка, на спине колыхался Северный полюс, а ноги скрывались за просторами Атлантического океана.
— Вы из редакции, — сразу догадался Пампушкин. — А вы из милиции. Брюки искать. Сейчас я вас обоих чаем угощу, потом стихи отдам, а потом пропавшими брюками займёмся. Проходите пока в какую-нибудь комнату.
Пампушкин побежал на кухню, стал греметь кастрюлями, а тётя Клава и милиционер Иван пошли по его квартире и сразу заблудились. У Пампушкина была очень многокомнатная квартира.
Заблудившиеся целый час бегали по разным комнатам, заваленным одинаковыми книгами, кричали: «Ау!»
Пампушкин с чайными ложками бегал по другим комнатам, искал своих гостей. Наконец все встретились.
— Садитесь! — сказал Пампушкин.
Но оказалось, что все стулья уже заняты. На стульях лежали книги, бумаги и авторучки. На столе стояло три пишущих машинки. Сидеть можно было только на полу.
— Вам тут чайник нигде не попадался? — спросил Пампушкин.
— Нет, — сказал Иван. — Может, его тоже украли?
— Чайник не украли! Я его час назад где-то видел. Вспомнил где! — вдруг хлопнул себя по лбу Пампушкин и полез под кровать, на которой лежали садовые инструменты: лопата, грабли и тачка на колесиках.
Из-под кровати Пампушкин вытащил большой синий чайник. Чайник до самых краёв был полон сырой картошкой.
— А почему там картошка? — удивилась тётя Клава.
— Сумку не нашёл, ходил за картошкой с чайником, — сказал Пампушкин. — Это ничего, сейчас я картошку высыплю.
Пампушкин огляделся, немножко подумал, открыл шкаф, в котором на вешалках висели пиджаки и простыни, высыпал туда картошку.
— Картошку — в шкаф? — всплеснула руками тётя Клава.
— Какая разница, куда класть, — пожал плечами Пампушкин, — главное, не забыть, где лежит. А это очень трудно! — вздохнул он. — В наше время всё труднее, труднее и труднее. В прежние времена легче было.
— Откуда вы знаете? Вы же не жили в прежние времена? — насторожился милиционер Иван.
— Догадываюсь, — сказал Пампушкин. — Вот, например, у первобытного человека в пещере только одна вещь была — дубина. Конечно, ему просто запомнить, куда он её положил. А у теперешнего человека полная квартира
И то, и другое, и всякое — до вечера не пересчитать. А кроме всего прочего, ещё и ключи от квартиры. И про всё это надо помнить, куда что кладёшь. Голова лопается. У меня вообще-то прекрасная память, но даже я иногда путаюсь.
Например, нужны мне шнурки — ботинки завязать. Я сажусь, зажмуриваюсь и начинаю вспоминать. Шнурки у меня в коробке из-под спичек, коробка лежит в сахарнице, сахарница завёрнута в полотенце, полотенце в мусорном ведре, ведро в буфете, буфет в ванной, как войдёшь — налево. Открываю глаза. Иду за шнурками, и оказывается, всё наоборот.
Буфет не в ванной, а на балконе, в нём не мусорное ведро, а портфель, в портфеле не полотенце, а моё новое осеннее пальто, в кармане пальто не сахарница, а ботинок, в ботинке — не спичечная коробка, а носовой платок, в нём завёрнуты не шнурки, а кнопки, чтоб картинки к стенам прикалывать. Нo картинки тоже неизвестно где. Приходится снова зажмуриваться и вспоминать сначала.
— А вы никогда не пробовали всё класть на свои места? — спросила тётя Клава.
— Нет! — сказал Пампушкин. — Этот способ я ещё не пробовал. Когда-нибудь попробую, а сейчас мы с вами будем чай пить. С вареньем. Вот только вспомню, куда я его дел.
— Спасибо, не нужно чаю! — сказала тётя Клава. — Лучше дайте мне стихи для детского журнала, а то я в редакцию спешу.
Пампушкин зажмурился и начал:
— Стихи у меня свёрнуты в трубочку и засунуты в бутылку из-под молока, бутылка в резиновом сапоге, сапог в хрустальной вазе для цветов, ваза замотана в мои единственные брюки… а брюки… Ой!..
Пампушкин открыл глаза и с ужасом посмотрел на Ивана:
— А брюки у меня украли!
— Что же теперь делать? — расстроилась тётя Клава.
— Ничего, — утешил её Пампушкин. — Скоро товарищ милиционер брюки мои найдёт, я оттуда стихи достану и вам отдам.
И тут где-то в многокомнатной квартире Пампушкина зазвонил телефон.
— Это, наверно, редактор! — сказала Простокваша. — Уже начал беспокоиться, что тётя Клава не возвращается.
— Правильно, — сказал директор. — Это звонил редактор.
Пампушкин, завёрнутый в географическую карту, стоял, задумчиво склонив набок голову, и прислушивался к телефонным звонкам. Но с места не трогался.