Сказка Ветра

Солодкова Татьяна

Интересно, зачем мне понадобилось вставать в такую рань в воскресенье?

– Чего сидишь, ушами хлопаешь?
– раздалось откуда-то снизу, и Иосиф Емельянович выбрался из-под кровати.
– Хочешь, чтоб учитель тебя дожидался?

Я вытаращил на него глаза.

– А ты откуда знаешь, что у меня завелся учитель?

– Да чего уж там, - домовой махнул своей маленькой ручкой. Слухами земля полнится. Всем уже известно про начинающего Ветра и про мага, которому выпала честь его обучать.

– А что это такая большая

честь?
– удивился я, натягивая на себя джинсы.

– Большая? Шутишь, что ли? Огроменная!

– Да ну?

– А то. Это обычных магов и их учеников полно, а ты ж стихийный, редкость то есть, один ты у нас на черт-те сколько кило.

– Килограммов?
– прицепился я к недосказанному слову.

– Километров!
– Емельяныч выпятил грудь колесом, а потом авторитетно добавил: - Ну, если хочешь, можно килобайтов.

Я хмыкнул.

– Дед, ты хоть раз компьютер видел, что о байтах заговорил?

Емельяныч надулся.

– Где ж я его увижу, коли у тебя на него денег нету?
– и тут раздухорился.
– А не хочешь, чтобы я умными словами пользовался, вообще вести с тобой бесед не стану.

Домовой полез под кровать, а я бросился за ним, но, когда я приподнял свисающее до пола одеяло, под кроватью никого не было. И куда он провалился?

На кухне я съел бутерброд, отказавшись от кучи харчей, навязываемых мне бабушкой. Я сам не понимал причины, но почему-то во мне росло волнение. Что же сегодня будет за день? Каковы будут мои первые шаги по магическому пути и будут ли они достаточно успешны, чтобы за ними последовали вторые?…

Я еще не допил свой черный кофе без сахара, когда зазвонил телефон. Бабушка направилась к нему, но я быстро вскочил и бегом помчался мимо нее к аппарату. Она покачала головой, пробормотала что-то о прыти молодежи и скрылась на кухне.

– Да?
– почти прокричал я в трубку.

– Как себя чувствуешь?
– спросил Захар.

– Порядок.

– А рука?
– продолжался допрос.

– Тоже.

– Хорошо, - в его голосе послышалось облегчение.
– А как энергия? Не возникло желание бегать без перерыва или что-то в этом роде?

Я решил опустить свой забег до телефона и твердо ответил:

– Ничего.

– Хорошо, - повторил мой "учитель".
– Сейчас подъеду. Ты готов?

– Вполне.

– Обойдешь свой дом, - распорядился Захар.
– Буду ждать тебя там, чтобы твои в окно мою машину не увидели.

– Отлично. Пока.

Я повесил трубку и бросился обуваться.

– И не доешь?
– испугалась бабуля.

– Мне некогда, - бросил я, открывая дверь.

– Денис, - окликнула она меня уже на пороге. Я обернулся.
– Ты ведешь себя странно. Во что ты ввязался?

У меня сердце в пятки упало. Неужели у меня все переживания на лице написаны?

– Да никуда, - автоматически ответил я.

– Точно?
– ба не сводила с меня глаз.

– Честное

пионерское!
– отчеканил я и попытался отдать пионерский салют, но она поймала меня за руку.

– Не шути и не ври, - ее голос упал до шепота.
– Скажи честно, это наркотики?

На меня волной нахлынуло облегчение. Ничего более нелепого я придумать не смог бы. Бабушка у меня та еще выдумщица, или проще, женщина со странностями. Сколько раз она обвиняла Светку в том, что она то ли лесбиянка, то ли проститутка, хотя девчонке еще четырнадцати нет. А теперь вот до меня дорвалась. Наркоман я, значит. Вот сейчас вобьет себе в голову, еще и в больницу потащит.

– Колешься, нюхаешь? Сейчас все лечат, - завелась бабуля.

– Я не наркоман, - заверил я.

– Все так говорят, - осуждающе нахмурилась она.

– Я не все, а единственный и неповторимый, - заявил я и выскользнул за дверь, не слушая понесшихся мне вслед криков.

Захар припарковал свою "Волгу" за домом, как и обещал, и уже с нетерпением ждал меня.

– Привет.

– Привет, почему так долго?

– Да так, - отмахнулся я, - бабушкину проповедь слушал.

– Ясно, - понятливо кивнул старик.
– Егор часто на Валентину жаловался.

Меня аж подбросило.

– В смысле - жаловался?

– Пилила она его.

Нет, ну, в принципе я знал, что дед редко бывал дома, и поэтому у них было не все гладко, но что дедуля жаловался на нее! По-моему, народное творчество называет это "выносить сор из избы".

– Пилила, значит, - зло повторил я.

Захар улыбнулся.

– Садись в машину, защитник отечества.

Глубоко уязвленный, я послушался, и через минуту мы уже катили по дороге.

– Зачем вы мне вчера в руку парафин лили?
– поинтересовался я, глядя на грязную от долгих дождей дорогу.

– Ритуал, - коротко ответил Захар.

– Ваша лаконичность распрямляет у меня последние извилины!
– вскипел я, - Ясно же, что я ни черта не знаю, неужели нельзя все доходчиво объяснить русским языком?

– Можно, конечно, - согласился он.
– Парафин заговоренной свечи изменяет линии судьбы на твоей ладони, ведь, когда магия проснулась, твое будущее изменилось. Неужели не заметил?

Я всмотрелся в линии на руке.

– Хиромантией не занимаюсь, - признался я.

– А магам, между прочим, положено.

– И что же моя рука говорит о моей судьбе?
– не утерпел я.

– О, твою ладонь мы вчера хорошо изучили. Весьма интересное будущее тебе предстоит. Но подробностей, сам понимаешь, по руке не прочтешь.

– А что прочли?

– Перемену большую, - начал перечислять Захар, и было видно, что он тщательно подбирает слова. Не хочет сказать лишнего?
– Перемену, любовь, удар, - он помолчал немного, - предательство, а потом… потом возможность выбора.

– А что было до этого?