Сказка Ветра

Солодкова Татьяна

– Благодетель!
– воскликнул Емельяныч.

Я улыбнулся, забавно было смотреть на веселящегося старичка. И он тоже заулыбался, глядя на меня и блестя глазами.

– Всегда мечтал, чтобы меня хозяин в мебелю посадил, попить принес и… - он хитро посмотрел на меня.
– А пряников купишь?

– Куплю, - пообещал я.

– Ура!
– домовой от радости захлопал в ладоши, стакан упал и разбился.
– А-а!

Он замолчал, а на лице отразился испуг.

Бабушка любила эти стаканы,

и мне еще предстояло прослушать лекцию на тему: "Как обращаться с посудой". Но что мог сказать Емельянычу? Отлупить, что ли? Похоже, он именно этого и ждал.

Я сделал суровое лицо и сказал:

– Убирай.

На лицо домового вернулась улыбка.

– Момент,- пообещал он и умчался куда-то в сторону прихожей.

Я последовал за ним и нашел его у входной двери, только уже не одного, а с очень похожей на него старушкой, на голове у нее был повязан синий носовой платок, на ногах - пинетки, а на самой - коричневый детский костюмчик, не наш, но тоже явно украденный. В руках бабулька держала маленький веник и совок.

– Знакомьтесь, - важно произнес Иосиф Емельянович, это подъездная наша - Каусария Кутузовна, а это хозяин мой - Ветров Денис.

Я привалился к стене, чтобы устоять на ногах. Оказывается, есть не только домовые, но и подъездные. Интересно, а есть чердачные и подвальные?

В этот момент Каусария Кутузовна взвалила свой совок на плечо на манер ружья и, посерьезнев, спросила:

– Где?

– В комнате, - указал Емельяныч, - около кресла, - и важно добавил: - это я в нем сидел.

Кутузовна даже присвистнула.

– Везет дуракам с хозяевами, - пробормотала она, а потом из комнаты донесся звук сметаемого стекла.

– Не знал, что бывают подъездные, - высказался я.

Емельяныч посмотрел на меня с жалостью.

– Да что ты вообще знаешь? Ты только два дня как начал мир познавать. Ладно, пошли еще кое с кем познакомлю, - и он потянул меня за штанину. Я не сопротивлялся и последовал за своим домовым на кухню.

– Вот!
– торжественно провозгласил он, остановившись около холодильника.
– Открывай.

– Холодильник?

– Ну.

Я послушался и потянул и потянул дверцу на себя.

– Приветик!
– между баночками- скляночками сидел рыжий веснушчатый паренек одного с домовым размера, завернутый во что-то теплое, и - жрал колбасу!

– Приветик, - автоматически ответил я и повернулся к Емельянычу: - А это что за фрукт?

– Костя, холодильный.

– Какой фрукт?
– заволновался холодильный.
– Кто купил фруктов?!

– Никто, - перебил я его радость.

Костик обиженно надул губы.

– Вечно они врут… Нет фруктов, нет и Кости!!! А ну закрой меня!!! Закрой, кому говорят!!!

Он заорал так дико, что я сразу же захлопнул дверцу.

– Чего это он?

Емельяныч пожал плечами:

– Голодный.

– Он же колбасу ест.

– Может, тоже пряник хочет?
– предположил домовой.
– Будешь покупать, три купи: мне, Костику и Кутузовне за работу.

– Килограмм куплю, - успокоил я его.
– Слушай, а тут больше никто не живет?

– Кто?

– Ну, не знаю, туалетный какой-нибудь.

– Двое нас, - отрезал домовой, - я и Костя.

– А Кутузовна?

– Так она подъездная, - принялся он объяснять тоном преподавателя, работающего с дауном, - подъездная значит общественная. А мы с Костиком твоей квартире принадлежим, тебе, значит. Понял?

– Домовой, холодильный, подъездная, - повторил я.
– Что тут непонятного?

Заулыбался Емельяныч.

– Смышленый ты, Дениска, - решил он.
– Когда присягу-то принимать будешь?

– Какую присягу?

– Ну, до сего дня мы служили памяти твоего деда. А теперь тебе. Вот и поклясться в верности мы тебе должны.

– А так вы верными быть не можете?

Домовой задумался.

– А разве так можно?

– Можно, - заверил я его.

Он снова заулыбался, и я понял, что мой новый знакомец очень скоро станет мне настоящим другом, а дружбу на клятвах не построить.

Я ждал Захара, но стало смеркаться, а его все не было. Вернулись бабушка и моя "горячо обожаемая" сестренка. Завязался очередной скандал, потому что на этот раз от Светки разило не перегаром, а табаком.

Поняв, что без наказания ей не отвертеться, девчонка все свалила на меня:

– Можно подумать, Денис не курит!

Я в тот момент пытался писать заказанную сказку, но у меня ничего не получалось. Во-первых, мысли были не о том, а во-вторых, Светкины крики даже через закрытую дверь моей комнаты были невыносимы.

– Не курю!
– откликнулся я. Моя бывшая девушка действительно отучила меня. Она была слишком аристократична и чопорна для такой пагубной привычки, как курение. Мы и расстались с ней, потому что (цитирую) "у меня не хватало на нее времени и денег".

– Курит, курит!
– не унималась Светка.
– Да кто в наше время не курит?

– Я!!!
– завопил из-под стола Емельяныч, но, кроме меня, его никто не слышал.

– Никто не курит, - настаивала бабуля, - курят только дураки.

– Хочу и курю!
– бастовала Светка.
– Не запретишь!

– Хватит!
– заорал я, выйдя из своей комнаты.
– Я пишу, не ясно, что ли?!

– Не ясно!- огрызнулась Светка.- И, вообще, что ты дома сидишь, сто лет, что ли? Может, тебя потому Изольда и бросила, что ты мыслишь, как старый дед? Вечно чем-то занят.