Сказки (200 сказок)
Шрифт:
Направился мальчик, пошатываясь, на кладбище, пришёл туда и лёг в только что вырытую могилу. И мало-помалу он впал в забытьё. А находилась поблизости харчевня, и справляли там свадьбу. Услыхал мальчик музыку и почудилось ему, что он попал уже в рай, и вот, наконец, совсем потерял сознанье. Но бедный мальчик не проснулся уж больше, – жар от крепкого вина и холодная ночная роса его погубили, и он остался в могиле, в которую сам же и лёг.
Узнал крестьянин про смерть мальчика, испугался и стал опасаться, чтоб не вызвали его на суд, и его охватил такой страх, что он упал наземь без чувств. В это время стояла жена у плиты, держала сковороду, было в ней полно топлёного сала, и она бросилась, чтоб оказать мужу помощь. Но попал огонь на сковороду, и охватило пламя весь дом; спустя несколько часов остался от него один только пепел. А годы, которые им было суждено ещё прожить на свете, они провели, мучимые совестью, в бедности и нищете.
186. Настоящая невеста
Жила когда-то на свете девушка, была она молодая и красивая. Мать у неё умерла рано, и мачеха всячески её обижала и преследовала. Когда мачеха поручала ей работу, то какой бы ни была она трудной, девушка за неё бралась и исполняла всё, что было в её силах. Но этим она не могла тронуть сердце злой женщины: та всегда была недовольна и всё ей было мало. Чем прилежней девушка работала, тем больше ей поручали, и мачеха только о том и думала, как бы это её побольше нагрузить работой и сделать ей жизнь возможно тягостней.
Как-то раз мачеха ей и говорит:
– На тебе двенадцать фунтов перьев, ты должна их мне обобрать, и если нынче к вечеру ты с этим не управишься, то смотри, будешь бита как следует. Ты думаешь, весь день можно лентяйничать?
Уселась девушка за работу, но лились по щекам у неё слёзы, – она знала наперёд, что закончить всю работу за день всё равно невозможно. Вот лежит перед ней ворох перьев, она то вздохнёт, то стиснет от страха руки, и разлетятся перья, и надо ей снова их собирать и начинать всё сызнова. Оперлась она локтями на стол, закрыла руками лицо и воскликнула:
– Неужто нет никого на божьем свете, кто надо мной бы сжалился? – И вот услыхала она чей-то нежный голос, и молвил он ей:
– Дитя моё, успокойся, я пришла тебе помочь.
Подняла девушка голову, видит – стоит около неё старуха. Она ласково взяла девушку за руку и сказала:
– А ты расскажи мне всё, что тебя огорчает.
А так как та обратилась к ней ласково, то и рассказала ей девушка про свою горестную жизнь: что поручают ей, мол, одну за другой тяжёлую работу и что не может она никак с той работой управиться.
– Вот как не управлюсь я нынче к вечеру с этими перьями, то мачеха меня изобьёт, – она мне грозилась, и я знаю, что слово своё она сдержит.
Потекли у девушки снова слёзы, но добрая старуха сказала:
– Не беспокойся, дитя моё, отдохни, а я тем временем твою работу сделаю.
Легла девушка в постель и вскоре уснула. А старуха подсела к столу, где лежали перья, и – ах! как начал облетать с них пух, – а она еле-еле притрагивалась к ним своими худыми пальцами. И обобрала она вскоре все двенадцать фунтов перьев. Проснулась девушка, глядь – лежат большие белоснежные груды пуха, в комнате всё прибрано чисто и старухи уж нету. Поблагодарила девушка бога, сидит себе тихонько, вечера дожидается. Вошла мачеха и удивилась, что вся работа выполнена.
– Вот видишь, Трулле, – сказала она, – как можно много сделать, ежели быть прилежной. Но разве нельзя было приняться потом за какую-нибудь другую работу? А ты вот сидишь сложа руки.
Вышла мачеха из комнаты и говорит:
– Эта тварь могла бы заработать побольше, чем на хлеб, надо ей будет поручить работу потяжелей.
На другое утро кликнула она девушку и говорит:
– На тебе ложку и вычерпай ею большой пруд, что около сада. А ежели к вечеру с этим делом не управишься, то ты знаешь сама, что будет тебе за это.
Взяла девушка ложку, видит – вся она дырявая, да если и была бы она целая, то всё равно никогда бы ей пруда той ложкою не вычерпать. Принялась она немедля за работу, стала на колени у самой воды, льются у девушки слёзы, но начала она воду черпать. Вдруг явилась снова добрая старуха, доведалась про её горе и говорит:
– Утешься, дитя моё, ступай в кусты да ложись и поспи себе там, а я уж твою работу выполню.
Осталась старуха одна, и только к пруду дотронулась, как поднялась вода, словно пар, ввысь и с облаками смешалась. Мало-помалу пруд обмелел. Проснулась девушка перед заходом солнца, подошла к пруду и видит на том месте одних только рыб, что в тине барахтаются. Пошла она к мачехе и показала ей, что работу она свою исполнила.
– Тебе давно бы пора эту работу закончить, – сказала мачеха, а сама от досады вся побледнела и надумала кое-что другое.
Вот и говорит она на третье утро девушке:
– Ты должна мне в той вон долине замок красивый выстроить; да смотри, чтоб к вечеру был он готов.
Испугалась девушка и говорит:
– Как же я смогу сделать такую большую постройку?
– Не люблю, когда мне перечат! – крикнула мачеха. – Могла дырявой ложкой пруд вычерпать, можешь и замок построить! Я сегодня же хочу в нём поселиться, и ежели будет там чего недоставать, хотя бы самой небольшой мелочи на кухне или в подвале, то ты ведь знаешь, что будет тебе за это.
Прогнала она девушку из дому, и когда та пришла в долину, лежали там кучами одни только огромные валуны: даже собрав все свои силы, она не смогла бы ни одного из них сдвинуть. Села девушка на землю и заплакала, но она надеялась на помощь доброй старухи. А та долго ждать себя не заставила, пришла и говорит ей в утешение:
– А ты ложись в тень да поспи, я уж тебе замок построю. Если тебе это будет на радость, то можешь в нём и жить.
Когда девушка ушла, прикоснулась старуха к серым валунам. И они тотчас задвигались, сомкнулись и стали так, будто какие-нибудь великаны стену воздвигли; потом стало строиться и здание, и было похоже, будто бесчисленные руки работают незримо и укладывают камень на камень. Дрожала земля, большие столбы сами собой воздвигались вверх и становились в порядке один за другим. Укладывалась на крыше, как должно, черепица, и когда наступил полдень, наверху башни уже вертелась большая флюгарка в виде золотой девушки в развевающейся одежде. А к вечеру была закончена отделка и внутренних покоев замка. Как всё это умудрилась сделать старуха, не знаю, но были стены комнат шёлком и бархатом обтянуты, и стояли пестротканые стулья, а у мраморных столов богато украшенные кресла; хрустальные люстры свешивались с верхних ярусов и отражались на гладком полу; сидели зелёные попугаи в золотых клетках, прекрасно распевали разные диковинные птицы, и всё было полно великолепия и пышности, будто здесь должен был поселиться какой-нибудь король. Когда девушка проснулась, солнце собиралось уже заходить, и перед её глазами сверкал блеск тысяч свечей. Она быстрыми шагами подошла ближе и вступила через открытые ворота в замок. Лестница была покрыта красным сукном, а у золотых перил стояли цветущие деревья. Как увидела девушка всю роскошь комнат, так и застыла от удивленья. Кто знает, как долго стояла бы она, если бы не вспомнила о мачехе. «Ах, – молвила девушка про себя, – если бы, наконец, она осталась этим довольна и перестала бы меня мучить!» Пошла девушка и объявила мачехе, что замок уже готов.
– Я тотчас там и поселюсь, – сказала мачеха, поднимаясь со своего кресла.
Когда она вошла в замок, ей пришлось заслонить рукою глаза, так ослепило её сиянье.
– Вот видишь, – обратилась она к девушке, – как всё это было для тебя легко, надо было тебе поручить что-нибудь потруднее.
Она обошла все комнаты и заглянула во все утолки, может, чего не хватает, но ничего такого она выискать не могла.
– А теперь давай спустимся вниз, – сказала она, посмотрев на девушку злыми глазами, – ведь кухня и погреб ещё не осмотрены, и если ты что позабыла, то не уйти тебе от наказания.