#Сказки чужого дома
Шрифт:
Хава тогда подумала, что ей они как раз очень даже нужны – впечатления. Что она ищет себя и одновременно собирает по осколкам. Она сказала:
– Иногда это одно и то же.
– Что? – спросил Хо' Аллисс, лукаво поглядывая из щелки в разделяющей купе ширме.
– Искать себя. И собирать по осколкам. Осколки могут потеряться, если они маленькие.
Хо' Аллисс улыбнулся.
– Подходит для сцены, над которой я сейчас работаю. Не люблю, когда мои герои рассуждают философски, сам я так не умею.
И он застучал по кнопкам,
– Вообще-то это литературное воровство, и обычно я такое себе не позволяю. Лучше писать про то, что понимаешь. Но понимать все на свете невозможно, даже если ты писатель. Ты не против?
– Да пожалуйста, – хмыкнула Хава и забралась на койку с ногами. За окном золотились убранные ганг'aн, синие яблони.
– Ты хорошая ассистентка. Даже лучше, чем я думал. Эницит должна была лишь вовремя покупать мне краску, планировать день и следить, чтобы я ел.
Хава закусила губу. На душе было скверно. Потому что – уже не впервые – она подумала о том, как ловко пристроилась на чужое место.
Нет, конечно, она обворовала не Эницит Лон – к'aми, которую Хо' Аллисс нанял в качестве помощницы и с которой как раз должен был отбыть в Первосветлейшую. Эницит Лон, уже нанявшись на эту должность, внезапно нашла мужчину. По ее собственным словам, «любовь всей ее жизни», по словам писателя, – «очередного тупоголового борова». Работа, сопряженная с длительными разъездами, стала ей не нужна. Получив отказ слишком поздно, новый знакомый Хавы ехал в скверном настроении на вокзал, когда прямо под колеса выскочила…
…она. А ведь на ее месте наверняка хотела бы оказаться Ева.
И хотя Хава вновь назвалась этим именем, сути это не меняло. Ее собственная мечта разбилась, и она просто стащила чужую. Пусть случайно, пусть не успев даже опомниться и понять, что делает… но стащила.
А ведь еще не стоило забывать, что она бросила людей, которые относились к ней по-доброму. Бросила как раз под ногами у своей первой мечты с алыми погонами. И собирается уничтожить этих людей, добравшись до столицы. Подходящие для этого слова уже были заготовлены в голове.
«Я веспианка. Меня похитили. Увезли против моей воли путешественники, которых звали…»
Яблоневая роща кончилась. Поезд выбрался к воде, и Хава стала на нее смотреть.
Океан был сонным, спокойным, нежно-голубым. На Веспе вроде и вовсе не бывало таких светлых дней. Время ветра Сбора близилось к концу, но холодный полумрак ветра Сна все еще казался далеким. Светили рассеянные мягкие лучи Зуллура.
Да, это было безмятежное, прекрасное побережье, по которому так приятно неспешно двигаться вперед. Хава прильнула к стеклу, жадно вдыхая соленый запах сквозь приоткрытое верхнее окно. Она даже не сразу заметила, что стих стук печатной машинки.
– Мы на кладбище, мой дорогой друг. Полюбуйся…
Хава резко дернула ширму вбок. Хо' Аллисс, до того сидевший посредине своей убранной постели, перебрался в угол, к окну. Машинку он оставил. Немигающий взгляд вперился в синюю полосу океана.
– Что такое…
– Место, где лежат мертвецы, – не дослушав, пояснил писатель.
Вода изменилась. Она стала темной, но все равно не такой, как на Веспе. Веспианский океан лишь впитывал серость нависшего над ним голого Небесного сада. Этот же… этот океан, кажется, скрывал ночное небо в самой глубине. Хава подтянула к себе плед и укуталась.
– Холодно…
За окном неторопливо бежала полоска песка, утыканного скалами. Впереди – там, где скал становилось больше, – вырастал маленький, довольно уродливый городок. Но железная тропа, которую Хава пока еще не совсем привыкла называть рельсами, туда не заворачивала. Она прорез'aла склон. Хава поняла это, когда пронзительно глубокая звездная вода и ослепительно белый песок пропали. Купе поглотила темнота, одновременно снова стало тепло. Тепло, но все еще неспокойно. Там, в городке, на дне и среди скал что-то таилось. Наверняка оно увидело Золотого Голубя. Возможно, даже облизнулось.
– Почувствовала?
Хава вздрогнула и увидела вспыхнувшую россыпь маленьких желтых огоньков. Они тянулись ровными рядами и, оказывается, прятались на корпусе печатной машинки. Огоньки осветили бледное лицо писателя.
– Как существо сугубо ночное, я не мог не оборудовать ее подобным образом. Нравится?
Хава заметила, что светятся и кнопки. Кивнула.
– Б-р-р. Неприятное место. Но оно вряд ли могло бы быть другим.
– Почему?
Ей хотелось пододвинуться к огонькам – единственным в купе капелькам света.
– Это Аканар. Здесь угасло слишком много жизней и разбилось слишком много надежд. И так было всегда.
Хо' Аллисс говорил, глядя на нее серыми, влажно блестящими глазами. Хава прошептала:
– Большой мир такой… странный.
– А ты из Малого? – мягко уточнил он.
– Примерно.
Она все еще не решилась признаться. Казалось, лучше соврать. Впрочем, Хо' Аллисса, видимо, занимали собственные мысли. Он не стал допытываться и спросил о другом:
– Ты не пишешь, Ева? Ты довольно интересно размышляешь.
Все те же мысли – об украденной мечте – вновь захватили ее. Хава вдруг порадовалась темноте.
– Нет-нет, что вы, я больше люблю технику, расчеты.
– А то я могу нанять тебя на постоянной основе. Ты милая и внимательная. Если…
– Я… нет, у меня другие планы.
– Жаль. Но я не настаиваю.
Он улыбнулся, рассеянно похлопал себя по лысой макушке и принялся что-то печатать. Наступила тишина, но Хава вскоре ее нарушила.
– Сколько вам лет? – тихо спросила она. – Вы кажетесь очень молодым…