Сказки Индийского океана
Шрифт:
– Да, прямо чудеса! – заметил чиф. – И как пароход от рифа увернулся, я до сих пор понять не могу. Течение траверзное17 давило, узла три. Но увернулись как-то.
– Да брось ты, чиф, чего голову ломать! – сказал мастер. – Элементарно все! Течение от рифа отразилось и в другую сторону оттолкнуло. А Хасану позвоним, дед. Напугаем, скажем, что чуть пароход не потеряли. – Он поднялся со стула и огляделся по сторонам. – Пойду, номер телефона в каюте поищу.
Чиф с дедом ухмыльнулись
– Я так понимаю, дня три мы мастера не увидим, – сказал дед. – А что ты про течение говоришь, Григорич? Совсем плохо было?
– Плохо – не то слово, – ответил чиф. – Садились уже, натурально носом садились. Без вариантов. Какая-то минута оставалась. Потом вдруг вибрация совсем непонятная, как будто наехали на что-то…
– Это мы в машине слышали, – подтвердил дед. – Тоже подумали, что все – приехали. Может, на акулу здоровенную наступили? В Красном море такие чушки попадаются – метров по пять!
– Может быть… Нет, вряд ли. Живая бы акула увернулась, а мертвые они на плаву не держатся. Нет, точно! В проливе и вода холоднее, и течения… Тут даже рыбаков нет. Чего акулам сюда лезть?
– Да, загадка, – сказал дед. – Вот и я голову ломаю: какая же зараза топливный клапан на аварийной динамке перекрыла?
Позади остались Красное море и Баб-Эль-Мандебский пролив. Вечером дед с чифом чаевничали на мостике. Неторопливо обсуждали вечный мертвый штиль Аденского залива, полную луну, повисшую над верхними грузовыми палубами, и вспоминали, конечно, драматические события в проливе Тиран.
Чиф выложил новую версию.
– Знаешь, почему от рифа отскочили, Анатолич? Это Серега, матрос наш новый… Он одной рукой штурвал крутил, а другой рулевую колонку наглаживал и причитал: «Ну, красавица, ну, хорошая моя». И уговорил старушку – послушалась. Вот и ты так же со своим главным двигателем попробуй.
– Да уж, моего уговоришь! Он – мужик, он только кувалду понимает, – не согласился дед. – Слушай, Боря, а с чего это у мастера психологическая реабилитация так затянулась? Я в машине пацанов спросил. Он Сане Чащину всего две бутылки в Акабе заказал.
– Две – Сане Чащину, две – боцману. Вот и получается четыре дня. А то и пять – как закусывать будет.
– Понятно… – Дед снова вернулся к больному вопросу. – Нет, мне вот что интересно. Какая же сволочь топливный клапан закрыла?
Чиф не успел высказать свои соображения по этому поводу. На мостик ворвался Яхья, волоча за собой кого-то.
– Гуд ивнинг, чиф! Гуд ивнинг, чиф! – поздоровался он с обоими вибрирующим от гнева голосом и подтолкнул вперед незнакомого сирийца – широкоплечего и насмерть перепуганного паренька. – Вот, это он – Ибрагим Умар!
Чиф с дедом переглянулись.
– Новенький, что ли? В Акабе сел? – спросил Анатолич.
– Это – чиф-инженер! – рявкнул Яхья и тряхнул Ибрагима за плечо. – Это – чиф-офицер! Посмотри им в глаза, Ибрагим Умар, если у тебя хватит совести!
Ибрагим заплакал. По его лицу потекли крупные слезы, он стал тереть глаза кулаками, размазывая по лицу коричневую пыль из баранника.
Испытующий взгляд Яхьи метнулся по лицам офицеров, проверяя реакцию, но тут же его глаза снова заблестели неподдельным гневом.
– Плачь, плачь, Ибрагим Умар, – зарычал он, – ибо страшная кара ожидает тебя от мистера Хасана, если уважаемые чифы доложат ему о твоем преступлении.
Подобный дипломатический спектакль для чифа и деда был уже далеко не первым, и смысл происходящего оба раскусили сразу. Хоть Яхья и показывает, что готов немедленно зарезать Ибрагима, всех его родственников и даже мышей в его доме, он будет просить, чтобы Ибрагима простили и не закладывали Хасану.
– А что он натворил, Яхья? – спросил чиф.
– Это он – Ибрагим закрыл топливный клапан! Это из-за него мы чуть не ударились о подводную скалу! – закричал Яхья и добавил что-то по-арабски.
Ибрагим застонал и закачал головой. Яхья взглянул на деда и торопливо проговорил:
– У него девять братьев и сестер… Мать болеет… Отец болеет… Дедушка болеет…
Анатолич, уже раскрывший было рот, чтобы заорать, поперхнулся, хмыкнул и процедил сквозь зубы:
– А на хрена он его закрыл?
– Думал, если клапан открытый – все топливо вытечет. Как лучше хотел. Глупый совсем.
Дед поиграл желваками и обратился к чифу.
– В общем, понятно. Какой там клапан! Увидел в первый раз технику, вот и давай крутить все подряд. Завтра скажу «третьему», чтоб еще раз все проверил.
Яхья с напряженным вниманием вслушивался в русскую речь и всматривался в лица. Ибрагим перестал плакать и виновато смотрел в пол.
– Яхья, а как ты узнал, что это он сделал? – спросил чиф.
– Сегодня сэконд-инженер18 сказал, что кто-то клапан закрыл. Ибрагим сразу сознался.
– Ладно, пусть живет, если сознался, – заворчал дед. – Еще раз рядом с аварийным дизелем увижу – руки оторву! И в машине чтобы я этого Ибрагима никогда не видел! Наберут же… детей!
– Уходи отсюда, Ибрагим Умар! – Палец Яхьи презрительно указал на дверь мостика.
Когда за Ибрагимом закрылась дверь, и Яхья повернулся к офицерам, те улыбались. Яхья тоже расплылся в довольной улыбке.
– Шукран19, чиф! Шукран, чиф!
Так разрешилась одна из загадок. Другая не то, что бы забылась, но отодвинулась на второй план. Через пять дней чуть не отдал Аллаху душу Басаев. А очень скоро загадки появились новые и не менее удивительные.