Сказки на всякий случай
Шрифт:
Всем сразу стало стыдно, и они поспешили спросить:
— Каково Вам там?
— Спасибо, очень плохо! — ответила Высокомерная-Башня-над-Старым-Городом. — А потому мне плохо, что я с детства больше всего на свете боюсь высоты. Но — надо же было такому случиться! — меня прямо со дня рождения сюда вот и взгромоздили… Я ещё, между прочим, с тех пор ни одной ночи спокойно не спала… Каждую минуту умираю от страха и ни о чем другом не могу думать, как только о том, что вот-вот упаду! И голова у меня всё время кружится. И тошнит. А когда голова кружится и тошнит, не
Тут, конечно, всем стало очень стыдно за свое поведение — и у Высокомерной-Башни-над-Старым-Городом сразу принялись просить прощения. Между прочим, даже Высотное Здание прощения попросило, причем одним из первых, но Высокомерная-Башня-над-Старым-Городом только кивнула ему (дескать, прощаю, конечно, что ж с Вами делать!) и даже не взглянула в его сторону.
А ночью, когда все ушли спать, Высотное Здание тихонько кашлянуло и сказало Высокомерной-Башне-над-Старым-Городом:
— Послушайте… если Вы когда-нибудь вдруг действительно начнёте падать, я сразу же подхвачу Вас и спасу, можете быть уверены.
Потому что я люблю Вас с тех самых пор, как в мой фундамент был заложен первый кирпич.
Высокомерная-Башня-над-Старым-Городом ничего не ответила, но в первый раз за всю свою жизнь заснула спокойным сном — и спала до утра, видя чудесные, чудесные сны.
СВЕТЛОЕ ПЯТНЫШКО НА СЕРОМ ЗАБОРЕ
Как уж оно возникло, это Светлое Пятнышко на сером заборе, — никто не знал. Но стоял себе образцовый такой серый забор… практически безупречный забор, каким — между нами говоря — положено быть любому уважающему себя забору, — и… вот тебе раз! Возьми да и возникни как-то утром на идеальной этой поверхности Светлое Пятнышко — причём чуть ли не посередине…
— Вам не стыдно? — обратилась к Светлому Пятнышку Толстопузая-Каменная-Ваза-у-Ворот.
— Стыдно? — пролепетало Светлое Пятнышко с испугом: оно не понимало, почему ему сразу же после прихода в этот мир должно было стать стыдно. — Стыдно… за что?
— Ну, как же… — Толстопузая Каменная Ваза раздулась бы от негодования, если бы не была каменной. — Стоял себе образцовый такой серый забор, а тут Вы — нежданно-негаданно! Да ещё на самом, так сказать, видном месте!
— И… что? — еле выговорило Светлое Пятнышко, понимая, что его обвиняют в чем-то совершенно несусветном.
— Не надо прикидываться глупее, чем Вы есть! — через тротуар крикнула Проезжая Часть Дороги. — А то Вы не понимаете, что испортили практически безупречный забор! Исчезните отсюда… глаза бы мои на Вас не глядели!
Ну и ну…
Кто же обрадуется такому приёму? Светлое Пятнышко попыталось было исчезнуть… да какое там! Оставив тщетные попытки соскользнуть с забора, оно в отчаянии крикнуло Проезжей Части Дороги:
— У меня не получается исчезнуть!..
— «Не получается»! — загрохотала Проезжая Часть Дороги (по ней как раз проезжал грузовик). — То есть возникнуть на самом видном месте у Вас как-то получилось, а исчезнуть — не получается?
— Да я не само возникло… — оправдывалось Светлое Пятнышко. — Меня посадили.
— Что значит — «посадили»? — заинтересовалась Сосна-за-Забором, скосив глаза к Светлому Пятнышку. Про то, как сажают, она знала всё. — Вы, значит, будете расти? Потому что когда сажают, то потом посаженное начинает расти… — Она помолчала и добавила: — Неприятно, что Вы будете расти.
— Я, наверное, не буду расти, — сказало Светлое Пятнышко не уверенно. — Я ведь всё-таки не дерево… это только деревья растут после того, как их сажают. А нас, пятна, сажают — и всё… Про нас так и говорят: «Посадить пятно».
— А вас зачем сажают? — спросила Сосна, не увидев смысла в таком действии, которое, на её скошенный взгляд, никуда не вело.
— Чаще всего нечаянно… — смущаясь, объяснило Светлое Пятнышко. — Например, проходят мимо, заденут краской… вот тебе и пятно! Так что… так что я, вообще-то, не виновато, что я здесь.
— «Не виновато»! — опять загрохотала Проезжая Часть Дороги (теперь по ней проезжал мотоцикл). — Поразительно, как всё-таки быстро мы снимаем с себя вину…
— И придумываем себе оправдания: меня, дескать, посадили! — добавила Толстопузая Каменная Ваза. — И что ж с того, что Вас посадили? Вас сажали, а Вы бы не садились!
— Это… как? — опешило Светлое Пятнышко: оно действительно не могло себе представить такое строптивое пятно — его сажают, а оно не садится!
— «Как!.. Как!..» — особенно сердито загрохотала Проезжая Часть Дороги (по ней двигалась колонна автобусов). — Да так, как в транспорте часто бывает… общественном. Говорят кому-нибудь: «Садитесь, пожалуйста», — а он в ответ: «Спасибо, я постою!» Вот и Вы бы так ответили.
— Мне никто не предлагал садиться… — совсем растерялось Светлое Пятнышко. — Меня просто посадили — даже не спросивши! А потом… я не умею стоять!
— Ну, конечно… — проворчала Сосна, — нас, деревья, тоже не спрашивают — сажать вас, дескать, или нет, — но мы хоть ничего не портим своим видом! Да и стоим мы, кстати сказать, прекрасно!
Светлое Пятнышко беспомощно огляделось вокруг. Все были против него, все считали его виноватым.
— Соскребите меня, — сказало оно в отчаянии и тяжело вздохнуло: ему всё-таки жалко было прощаться с миром.
И в эту же минуту — словно услышав его — из дома весело вышел Хозяин в шапочке из газетной бумаги. Он остановился прямо перед забором и внимательно вгляделся в Светлое Пятнышко. У того просто душа ушла в пятки.
— Ну, что ж, — сказал Хозяин решительно. — Стало быть, за дело. Светлое Пятнышко закрыло глаза и приготовилось к соскребанию. А когда оно открыло глаза, то увидело, что Хозяин в шапочке из газетной бумаги вовсю орудует кистью. И под кистью этой исчезает серая поверхность, в то время как светлый цвет зеленоватого оттенка постепенно покрывает всё большее и большее пространство — до тех пор, пока на светлом заборе не остаётся лишь одно-единственное пятнышко серого цвета.
…тут в доме зазвонил телефон, и Хозяин в шапочке из газетной бумаги вприпрыжку бросился на звонок.