Сказки народов Бирмы
Шрифт:
Когда наступила ночь, Нгачхая стал бегать в темноте по городу, успел забежать и в ближайшие деревни и везде устраивал страшный шум, швыряя камни.
Вскоре, как мошенники и рассчитывали, жители снесли во дворец Нгатамы все свои драгоценности, золото и серебро. Когда золота и серебра набралось много, мошенники собрали все и сбежали.
Добравшись домой, они принялись делить добро, но никак не могли договориться. Один говорил: «Мне больше причитается», а другой: «Нет, мне больше!» Тогда Нгачхая, которому очень хотелось заполучить побольше,
— Похоже, — сказал он, — нам не удастся самим разделить все по справедливости. Давай лучше спросим ната баньяна. Уж он сможет разрешить наш спор по справедливости.
Нгатама согласился. А Нгачхая сразу же побежал к своему отцу, рассказал ему обо всем и сговорился, чтобы отец помог ему перехитрить приятеля. Отец согласился.
И вот, когда пришла темная ночь, Нгатама и Нгачхая отправились к большому баньяну. Они подошли к его корням и стали спрашивать ната — покровителя баньяна:
— Скажи, о нат, кому из нас двоих по праву принадлежит большая часть всех драгоценностей?
А в дупле баньяна уже сидел отец Нгачхаи, и приятели тут же услышали ответ — будто бы это нат баньяна говорит громким голосом:
— Пусть большую часть получит тот, кого зовут Нгачхая!
Когда Нгатама услышал этот ответ, он сразу понял, в чем тут дело.
— Ладно, — сказал он Нгачхае, — забирай себе все, мне ничего не надо!
С этими словами Нгатама взял охапку соломы, сунул ее в дупло баньяна и сделал вид, что сейчас подожжет солому.
Когда Нгачхая увидел, что его отец того и гляди сгорит, заговорил ласковым голосом:
— Уж ладно, друг! Бери лучше ты все, что здесь есть, а мне ничего не надо!
И Нгатама не стал поджигать солому. Как и в первый раз, мошенники поняли, что стоят друг друга, и разделили все поровну.
69. «Веришь — не веришь»
Перевод В. Касевича
В давние времена жили в одной дальней деревне четыре друга: вместе ели, вместе гуляли — были очень дружны. Было им лет по шестнадцати, и они очень любили подшутить над своими односельчанами. А недалеко от деревни, у холма на берегу реки, жил один старик-крестьянин. Семьи у него не было, жил бобылем один-одинешенек. В деревне старик и разу в год не бывал, но всех жителей до единого знал по имени — начиная с детишек и кончая своими сверстниками.
Однажды четыре друга решили подшутить над стариком. Подобрались они к его хижине и стали шипеть по-змеиному. А потом один из парней и говорит:
— Давайте-ка проверим, осталось что-нибудь у старика в голове или уже совсем рехнулся.
И они вошли в хижину старика. Старик угостил их зеленым чаем. А тот из шутников, что считался у них первым, предложил:
— Давайте друг другу истории рассказывать. Кто не поверит рассказчику — будет ему до конца жизни служить!
Старик посмотрел на них и согласился.
— Ладно, — бормочет. — Вот ты и начинай!
Первый стал рассказывать:
— Помню, когда я еще в утробе у матери
А старик отвечает:
— Отчего же, всякое бывает!
— А вот когда я в материнской утробе сидел, — вмешался второй из шутников, — очень уж захотел кокосового молока. Ну, выбрался я наружу, залез на кокосовую пальму, сорвал один орех и полакомился. Да только вниз побоялся слезать — сбегал в дом, взял лестницу, приставил к пальме и уж тогда спустился. Ну что, папаша, веришь?
А старик знай свое:
— Отчего же — верю. Что ж тут такого, чтобы не поверить?
Третий шутник стал рассказывать:
— Пошел я как-то на берег, вижу — рыба большая у берега ходит. Я в воду зашел и поймал ее. Только рыба была такая большая, что одному ее никак не вытащить. Я быстренько сбегал домой, принес огня, здесь же в воде ее зажарил и съел. Ну как, папаша, веришь ли ты этому?
— И тут ничего такого нет, чтобы не поверить, — отвечает старик. — Верю, конечно.
Наконец заговорил последний из друзей:
— Дом у нас очень большой, на высоченных сваях стоит. Однажды наша служанка родила ребенка, и вот он случайно через щель в полу выпал. Так пока он до земли долетел — у него не только борода успела вырасти, но даже и волосы поседели, совсем стариком стал. Правду я говорю, папаша?
Старик опять в ответ:
— Отчего же не верить — если выстроить очень высокий дом, может и так получиться. Я верю тебе.
Выдохлись шутники. Пришел черед старику истории рассказывать. Приятели заранее решили соглашаться со всем, что бы старик ни говорил, и на все отвечать «верим».
Ну, когда они сказали: «Говори же, папаша, говори!» — старик начал:
— Лет шестнадцать назад я на своем поле хлопок посеял. И вырос куст, на котором было четыре коробочки. Когда коробочки созрели, из них вышли четыре мальчика. Одного я назвал — Тона, другого — Дата, третьего — Моута, а четвертого — Сейта. А потом они вдруг куда-то пропали. Сейчас им было бы столько, сколько вам, по шестнадцати лет. Я их вырастил, выкормил, и, само собой, все четверо — мои собственные слуги. Ну, а коли уж начистоту — вы и есть эти четверо. Верно я говорю?
Тут у четырех шутников глаза на лоб полезли. Ведь те имена, что старик называл, были их собственными именами! Сказать, что не верят, — навек слугами старика станут. Сказать, что верят, — то же самое получится.
Молчат парни, слова сказать не решаются.
— Ну-ка, отвечайте!
Старик хихикает, а друзьям не до смеха, думают, как бы ответить, да ничего придумать не могут.
Молчали-молчали шутники, а потом признались:
— Не можем мы, папаша, ничего ответить!
Так старик посрамил шутников, которые думали, что они всех умнее. Как говорится, на свое копье сами и наткнулись.