Сказки народов СССР
Шрифт:
А Юргису хоть бы что. Ведёт своего барашка, а следом — куча девок, мужик с женой, купец с мешком товаров плетётся и цыган с повозкой и всей семьёй тащится.
Пришёл Юргис в город, и вся орава за ним. Увидали горожане такое диво, кинулись глядеть, и многие тут же прилипли, не могут оторваться. Собралась огромная толпа людей, и Юргис разгуливает с ними по улицам.
А в городе этом жил король, была у него дочь. Всегда-то она была печальная, никто не мог её развеселить. Крепко сокрушался король из-за любимой дочери и однажды объявил
А тут, как по заказу, идёт через королевский двор Юргис со своим барашком и толпой людей. Люди эти толкаются, сердятся, а все идут за барашком. Королевна в это время сидела у окна. Увидала она такое диво и начала весело смеяться да так расхохоталась, что весь дворец зазвенел.
Услыхал король её смех, пришёл поглядеть в окно — и сам принялся хохотать.
Обрадовался тут король и велел позвать Юргиса. А как только Юргис узнал, что король тотчас исполнит своё обещание, вышел он и отпустил людей. Сказал только: «Барашек, отпусти». И в тот же миг каждый пошёл куда хотел.
А Юргис получил полкоролевства, женился на королевне и зажил счастливо.
ОТКУДА ВЗЯЛАСЬ ДАУГАВА
Это было давно-давно, в незапамятные времена. Тогда и звери, и птицы жили без всякой работы, ничего не делали, ни о чём не заботились. А от скуки да от безделья часто ссорились и дрались.
И вот, чтобы положить конец всем раздорам, они решили заняться важной работой — вырыть большую реку, Даугаву.
Одна лишь Иволга, птица, накликающая дождь, не хотела копать реку.
— Для чего мне вода на земле? Мне и небесной воды хватит!
А звери и птицы не стали долго судить да рядить. Тут же и принялись за работу. И работали не за страх, а за совесть.
Заяц впереди бежал, дорогу реке показывал.
А ведь всем известно, что Заяц прямо бегать не умеет, бежит-петляет.
Вот потому и Даугава не прямая, а вся в извилинах получилась.
Лиса спешила за ним вслед и своим пушистым хвостом намечала берега Даугавы.
Крот-землекоп прокладывал русло.
Барсук шёл за Кротом, русло расширял.
Медведь, как самый главный силач — ведь недаром же он самый главный силач! — таскал из русла землю и сваливал в кучи. И сейчас видны на берегах Даугавы изрядные горы и пригорки, которые Медведь насыпал.
Да и все другие звери и птицы трудились что есть силы. И все ссоры были забыты.
А когда вырыли Даугаву, то собрались посмотреть, какова река у них получилась. Да тут же и проверили, кто как работал.
Крот
— Вы у нас самые трудолюбивые, — сказали им все звери и птицы, — поэтому можете с честью носить всегда свою рабочую одежду!
С тех пор Медведь и Крот так и ходят в тёмных шубах.
Волку, который и лапами рыл, и клыками помогал, оставили навсегда и лапы и морду чёрными. Пусть все знают, как хорошо Волк работал.
Гуся и Утку тоже хвалили за усердие. Им разрешили и плавать и мыться в реке сколько захотят.
А другим птицам, которые работали не так старательно, позволили только пить из реки.
В это время Иволга, накликающая дождь, по-прежнему прыгала и посвистывала среди ветвей.
— У меня такой красивый жёлтый наряд, — оправдывалась она, — не могла же я в своей праздничной одежде делать эту грязную работу!
Тут звери и птицы рассердились на неё.
— Пусть Иволга никогда не пьёт чистой воды ни из реки, ни из пруда. Пусть утоляет жажду дождевой струёй или каплями росы, которые проступают на лбу лежащего камня!
Поэтому и приходится теперь Иволге страдать от жажды. И когда другие птицы, предчувствуя грозу, умолкают, Иволга кричит жалобно-прежалобно, кличет не накличется, просит дождя.
Ворон тоже ленился, не ходил с другими копать Даугаву. В те времена Ворон был совсем белый. А чтобы не заметили по его белым перьям, что он не работал, Ворон пошёл и вывалялся в грязи. Пришёл совсем чёрный. Вот, мол, и я весь в земле, не подумайте, что я какой-нибудь лежебока!
И полез было в воду умыться. Но звери и птицы его хитрость разгадали и отогнали от реки.
С тех пор Ворон так и остался чёрным.
КАК ГЛУПЫЙ СЫН ЕЗДИЛ В РИГУ
У одного крестьянина было три сына: два умных, а третий дурак.
Умных сыновей отец отдал учиться гончарному ремеслу. А дурака оставил дома — пусть на печке лежит.
Когда отец умер, старшие братья-гончары взяли в свои руки отцовское хозяйство, а дурака от всех дел отстранили! Ведь он же ничего не соображает!
«Ну, не соображаю, так и не соображаю», — думает дурак. И не спорит с ними.
А умные братья взялись за дела. Мяли и трепали лён, обжигали горшки — от работы не отказывались, лишь бы деньги хорошие шли. И между собой договорились дурачку денег не давать. А работать он может и без денег, за харчи.
Вот наделали братья горшков, вся изгородь горшками увешана. Пора везти в Ригу. Сложили они эти горшки на воз и послали младшего брата на базар.
— Продай горшки, а деньги, смотри, все домой привези. Чем больше денег привезёшь, тем лучше.
Дурак было заспорил: