Сказки народов Югославии

Голенищев-Кутузов Илья Николаевич

— Теперь нападайте, лютые арапы, теперь в войске султана нет грозного юнака на коне его Шарце!

Арапы напали на султаново войско, и погибло тогда шестьсот тысяч воинов.

На другое утро опять кликнули клич дозорные:

— Еще раз нападайте, лютые арапы, в султановом войске все еще нет того грозного юнака на быстроногом Шарце!

Снова напали арапы и побили сто тысяч воинов.

Тогда султан написал Королевичу Марко письмо: «Поспеши-ка, приемный сын мой Марко, не то арапы все мое войско порубят!»

И вернулся Марко к войску султана. Как увидели его дозорные, закричали своим:

— Отступайте, лютые арапы, —

вон он, грозный юнак!

Начали отступать арапы, но Марко врезался в самую середину войска и разогнал его на три стороны. Одну часть изрубил саблями, другую копытами Шарца потоптал, а третью полонил и привел к султану. Получил Марко в битвах семьдесят ран. Спросил его султан:

— Марко, сын мой приемный, тяжелы ли твои раны? — запустил руку в карман и дает ему тысячу дукатов — раны залечить.

Марко взял деньги, но пошел не раны залечивать, а ходил от одной корчмы до другой искать, где вино получше.

Хорватия. Перевод с сербскохорватского М. Волконского

КАК ВЕРБОВЩИКИ ЗАЛУЧАЛИ НАШИХ ДЕДОВ НА СОЛДАТСКУЮ СЛУЖБУ

В прежние времена не было рекрутских наборов. В солдаты забривали всякого, кто не мог откупиться. Служили тогда до седых волос. Как водится, в солдаты попадали сыновья батраков — ведь им-то нечем было откупиться. Ну и стали все бедные парни уходить в леса да в горы и долгие годы спасались там от солдатчины. Тогда кесарь придумал такую хитрость: велел повсюду объявить, что освободит от солдатской службы всякого, кто поймает беглеца и приведет его в войско или же сдаст в солдаты своего батрака. Такой уловкой кесарь добился того, что парни сами стали друг друга выслеживать и выдавать чиновникам, ну а казне от этого выгода: к чему держать много вербовщиков, когда все богатей задаром ловят беглецов? Кесарь оставил на службе лишь несколько главных вербовщиков.

В словенской Корушке главным вербовщиком был поставлен Цегвар из Либучей. Все жители должны были ему повиноваться. Раз подходит он к дому Мотвоза, того самого, что живет в Яворье, на Чрне; в тот день вербовщик еще был без «добычи», и видит он: стоят в поле семь пар волов с семью плугами, а пахарей не видно. Бабы доглядели вербовщикаи ну кричать:

— Проклятый вербовщик! Проклятый вербовщик!

Дело было к ночи, хотел Цегвар у Мотвоза заночевать, а бабы не пускают, гонят со двора, хоть плачь. А тут еще помощник из послушания вышел. Ух, и разозлился же вербовщик, как хватит саблей по столу, так и разрубил его надвое. Стол тот до сих пор стоит у Мотвоза.

Опасное это было дело — охота на парней. Не раз бывали вербовщики на волосок от смерти. Особенно туго пришлось им в Блеках, что между Межицей и Либучами. Первого парня поймали над Бурьяком в Топле. До Межицы набралось их уже порядком. Оттуда погнали всех в Либучи. Путь лежал мимо Рехта. Возле Либучей их поджидали беглецы с Пецы. Набросились они на вербовщиков и освободили пленников. Главный вербовщик цел остался, но запомнил Блеки на всю жизнь.

В Нижнем Яворье было много беглецов. Поп велел передать им, чтобы пришли ко всенощной в церковь — вербовщики, мол, их не тронут. Тут-то все они и попались в ловушку — схватили их вербовщики в церкви и отправили в Плиберк. Плиберкский судья только руками разводил от удивления — как же удалось поймать сразу столько парней? А когда узнал, какую им западню устроили, крепко осерчал на попа и на вербовщиков и распустил

всех пленников по домам — благо тут вскорости какой-то праздник случился.

Беглецы нигде не чувствовали себя в безопасности. Уходить далеко от селений нельзя — этак недолго и без еды остаться. Беглецы из Межицы скрывались в Солчаве, туда вела одна-единственная тропа, и охраняли ее и днем и ночью. Солчавские крестьяне были не такие дураки, чтоб выдавать парней, наоборот, укрывали их. В благодарность беглецы все лето задаром на них работали, так что хозяевам не нужно было нанимать батраков. Так и разбогатели солчавские крестьяне и по сей день живут в достатке.

Словения. Перевод со словенского И. Макаровской

РАЗБОЙНИК И ГРАФ РАДАЯ

В те времена, когда еще не было ни железных дорог, ни железных птиц и прочих чудес, а непаханых степей было больше, чем садов и нив, — развелось столько разбойников, что ни жандармы, ни пандуры [6] не могли с ними справиться. Да и кто бы мог с ними сладить? Все это были отчаянные парни, голытьба, которой надоело маяться в тяжкой нужде, вот и сорвалась она, как голодные псы, с цепи. Грабили замки графов и баронов, забирали скот и коней и отдавали бедноте. Народ оберегал и укрывал разбойников, потому что они всем делились с бедными.

6

Пандур — стражник (сербскохорв.).

Знатные и важные господа в Пеште совсем сна лишились! Делать им нечего, они на досуге всегда какую-нибудь пакость выдумают. И вот однажды граф Радая объявил королю, что он готов истребить разбойников, если ему разрешат действовать, как он хочет. Король согласился.

И начались тут дела несусветные. Для графа Радаи закон не писан, что он выдумает, то и закон — людской и божеский. Сидит себе граф в Сегедине да винцо холодное попивает, а его пандуры повсюду чудеса вытворяют. Сказывают, что у графа на Тисе такая машина была, что могла живого человека перемолоть как на колбасу, и молотое его мясо выбрасывали рыбам. Редко кому удавалось живым выбраться из его лап, и уж если кто вырвется, сколько ни проси, ни упрашивай, ни умоляй его рассказать, что там было он как в рот воды наберет и только отвечает:

— Иди сам к Радае — узнаешь!

Всем известно было, что если какой-нибудь пандур Радаи попадается в руки разбойников, то на нем и местечка живого не остается, где бы он мог почесаться: если его и выпускали живым, то кожу-то с тела белого сдирали.

Старики рассказывают, что в те времена славился один разбойник-удалец, да такой красавец, какие раз в сто лет рождаются. Кровь у него была горячая, и в сраженьях со стражниками он орудовал не пистолетом, а саблей и дубиной. Рубит стражников Радаи, да еще приговаривает:

— Вот как научил нас драться Королевич Марко!

Все шло хорошо, но там, где булат не возьмет, там золото купит. Радая нашел продажную душу. Бедного разбойника выдали. Пандуры спящего схватили его, не успел он и саблей взмахнуть, — сковали ему руки. Пандуры взвалили его как мешок на коня и привезли к графу Радае.

У графа Радаи словно камень с души свалился. Поймал наконец своего злейшего врага. Так и сверкал от ненависти очами.

— Отрублю тебе голову, да еще и твоей же саблей!