Сказки о сотворении мира
Шрифт:
Профессор, со всех сторон осажденный провокаторами, вдруг успокоился, перестал делать вид, что торопится, оставил в покое портфель, который не закрывался на нервной почве.
— Пещеры Лепешевского? Конечно, — ответил он. — Моя покойная бабушка работала его личным секретарем, но о пещерах никогда не упоминала.
— Правильно, — согласился Русый. — И оригинальных отчетов о той экспедиции не осталось. Вы знаете, что материалы засекретили еще в начале прошлого века?
— Все может быть… — согласился Натан.
— Возможно, этих материалов просто не было.
— Могу себе представить, что там за материалы,
— Никто не читал оригинальных отчетов, — заверил доктор. — А в интерпретации журналистов можно прочесть что угодно. Коконы у них в человеческий рост! Артур, покажи…
Артур достал из кармана несколько пустых куколок бабочки, подобранных у заросшего грота.
— Зародыши инопланетных монстров, — объяснил Артур. — Гроза капусты. Гермафродитов там тоже нет. Я проверял. Один задолбанный жизнью Привратник, и тот болт забил на работу. Натан Валерьяныч, соглашайтесь. И мы с вами поедем, правда, ваше сиятельство?
— Еще чего… — ответила Мира. — Я уж точно никуда не поеду.
— Помнишь, как впечатлила тебя Смерть Хоакина Мурьеты? — спросил Валех.
— Меня впечатлил Караченцов в костюме Смерти. После спектакля он стоял у стены раздевалки, бледный и измученный, мимо него носились поклонники и не замечали в упор. Этого человека на фоне стены просто не существовало для них, готовых разорвать на сувениры даже девочек из подтанцовки. У стены стоял пустой костюм актера Караченцова в костюме Смерти. Эти два костюма, одетые один на другой, не излучали ничего. Ближе ко мне смерть еще не подходила.
— А зачем ты ринулась за кулисы? Я предостерегал, держал тебя за руку, но ты вырвалась. Скажи, что ты хотела знать о мире, который спрятан? Разве для тебя не построили зал с буфетом? Разве не поставили кресла, не осветили сцену, чтобы тебе было приятно смотреть спектакль? Разве не дали бинокль?
— Мое представление об этом мире не было полным. Я имела право видеть его изнутри.
— А я подозревал, что ты хотела стать актрисой.
— Не знаю…
— Чтобы однажды к тебе за кулисы вломились собиратели автографов и растоптали, приняв за пустой костюм?
— Поэтому я сочиняю романы… Чтобы ко мне за кулисы не влез никто.
— Так не бывает. Как только в твоем мире возникает тайная комната, сразу же находится желающий проверить ее дверь на прочность. И у тебя однажды найдется читатель, который захочет узнать твой мир изнутри. Если он проявит сообразительность, ты не заметишь, как застанешь его за чтением черновиков! Когда-нибудь среди людей вырастет поколение, не способное сидеть в зале. С первых минут спектакля они полезут на сцену, разбегутся по кулисам, будут заглядывать актрисам под юбки. Они тоже будут иметь право видеть мир целиком.
— Ты боишься, что это поколение найдет то, что вы прячете за стенами дехрона?
— Оно найдет Апокалипсис. Оно найдет то, что ищет. Не верь в тайны, Человек. Не верь в то, чего не знаешь, не видишь и не можешь представить. Не верь в то, чего не можешь создать и уничтожить, придумать, доказать, опровергнуть. Не верь в то, что не можешь потрогать руками и ощутить на вкус…
— Мне верить только в копченую колбасу?
— Хорошо, — согласился Валех, — можешь не верить в копченую колбасу.
Четвертая сказка. СТРЕЛЫ АНГЕЛА
Глава 1
— Бог не знал, что Земля принадлежит Человеку. Он, наивный, думал что создал ее Сам, по образу и подобию мира — начала света, исходящего лучами своими во все направления бездны. Когда на месте творения оказался комок грязи, Он смирился с потерей и сказал, да будет так и пусть это называется хорошо, если по-другому нельзя. Только Человек не умеет мириться с потерей. Почему, утратив истину, он создает легенду, почему на пепелище строит миражи? Разве Земля перестала принадлежать ему?
— Потому что берет пример с Ангела. Один мой знакомый Ангел так любил читать, что взял под опеку мальчишку, рожденного на границе с человеческим миром, и стал выращивать из него графомана, раскрывая ему тайны ангельского жития. Но мальчик повзрослел и сбежал от Хранителя. С тех пор Ангел, несчастный, не пропускает ни одного смертного, способного связать два слова в тексте, и набивается к нему в опекуны. Даже к нищему провинциальному журналисту подбивает клинья…
— Неправда твоя, — ответил Валех.
— Кто смущал моего Человека образом «золотого сундука»? Кто тебе вообще дал право рассуждать, что Человек должен, а чего не должен?
— Неправда. Со многими людьми я говорил, но только к журналисту ты меня взревновала.
— Будет скверно, если он заслушается твоими речами.
— Ничего плохого не будет. У меня был знакомый физик, который тоже не смирился с потерей, когда любимый ученик перебежал в информатику. Несчастный так расстроился, что физическая картина мира в его голове уступила место информационной. Этот Человек сказал мне, что физической реальности не существует. Что Бог не создал Землю, Он создал иллюзию, и всю информацию о ней, от начала времен до конца света, зашифровал в цвете и форме. А Человеку дал нос и глаз, чтобы ориентироваться в цветах и формах. Тот несчастный Учитель сказал мне, что время — такая же иллюзия, которая позволяет снимать информацию с этого мироздания определенным образом в заданном направлении. И все бы хорошо, если б не одна проблема: информация об Ангелах не читается… Твоим людям нечего бояться моих речей.
— Разве не читается?
— То ли ключ не подходит, то ли дешифратор неверный. А может быть время — не информационная категория?
— Твое лицо невидимо, как лицо Луны, Валех. Человек не должен видеть твое лицо.
— Но ведь несчастный Учитель искал не меня. Он желал считать информацию про Господа Бога.
— И что?
— Ничего, — развел руками Валех. — Опять не читается. Тебе решать. Может, он надел чужие очки? Может, книгу держит вверх ногами?
Натан Валерьянович Боровский обшарил дом от погреба до чердака и послал дочь за старым чемоданом, что хранился на балконе городской квартиры. По мнению Натана Боровского, там не было ничего, кроме черновиков его диссертаций с сопутствующими материалами. Там ничего другого и быть не могло. Но в мистические исчезновения Натан не верил. Он только теоретически доказывал их возможность, поэтому уповал на чемодан, как на последний шанс. Алиса Натановна привезла на дачу все рукописи, найденные сестрами в квартире.