Сказки о сотворении мира
Шрифт:
— Нет, Оскар, твой мир велик и прекрасен, — услышал он за спиной. Бледный ангельский лик замаячил в ветках кустарника. — Самый прекрасный мир на свете тот, в котором ты появился на свет. Мир, в котором возможно все. И ты не ослеп, ты великодушный человек, который должен простить их…
— Кто тебе дал такое дурацкое имя, Эккур?
— Это фамилия, — признался Ангел.
— А имя — Эрнест?
— Наверно.
— Ты когда-то здесь жил, имел паспорт с пропиской…
— Но я его выбросил, потому что там написана ложь. Я не могу принадлежать ни дому, ни государству, ни
— Ты открыл Вселенную внутри себя… — вспомнил Оскар и заметил, как туча потемнела над крышами.
Дворничиха, укутанная платком, стала шаркать метлой по асфальту, гоняя лужу с места на место. Когда по луже пошла рябь, Оскар зашел в беседку и подставил чашку Греаля под капель. Эккур устроился рядом.
— При рождении мне не полагалось Вселенной, — признался он. — Мне полагался только порядковый номер, но этого оказалось мало.
— Поднимись к ним. Попроси немного воды. Я попробую запустить прибор. Объясни им на языке, который они поймут, потому что я не могу. Как только я начинаю говорить с Валехом, он глохнет, слепнет и проповедует истины. Скажи, что мне нужно немного воды из рук того, кто все это выдумал. Ты же знаешь, кто он…
— Я вычеркнул из памяти лица и имена. Думал, меня оставят в покое. Надеялся стать свободным, но стал одиноким.
— Мне нужна «святая вода». От обычной Греаль работать не будет. Тут ты прав.
— Я могу еще раз попробовать пройти в твой мир, — прошептал Ангел на ухо человеку. — Здесь недалеко есть аптека.
— Нет, Эккур! Я человек, оглохший от гордыни, не знаю, что делать. Но знаю точно, чего делать не буду ни в коем случае. Только Ангела, сдохшего от передоза, на моей совести не хватало.
— Но вода не поможет. Вода бывает святой от веры, а не оттого, что кто-то подержал ее в руках. Ты, человек разумный, слишком много значения придаешь рациональному, и совсем не понимаешь, что вера — она и есть высшее проявление разума. Все, что нужно тебе на Земле, человек…
— …находится внутри моей Вселенной, — закончил мысль Оскар. — Боже мой, что я натворил! Что же я, дурак, натворил…
— Дай мне еще один шанс…
— Вот, что мы сделаем, Ангел без паспорта по фамилии Эккур. Поскольку в моей Вселенной преобладает рациональное, а в твоей — божественное, ты займешься тем, что будешь молиться Богу, а я решать головоломку с помощью доступных мне технических средств.
— Нет, — возразил человеку Ангел. — Долгое время мы делали так, но из этого ничего не вышло. Теперь ты будешь молиться. Так, чтобы тебя услышали. Не пойдешь ломать закрытую дверь, потому что за дверью нет Бога. Не будешь просить помощи автора, потому что нет никакого автора. Ты — не персонаж, Оскар, и никогда им не был. Ты — это твоя Вселенная, и только от тебя зависит, что в ней: отчаяние или вера.
— Не издевайся над человеком, Ангел.
— Ты, человек, который понимает сложные вещи, не понимаешь того, что ясно ребенку.
— Зато понимаю, что значит получить в лоб. Видел кулак Валеха? Одного удара на десять лбов хватит.
— Он так сказал, потому что верит в тебя. Если Ангел не подал милостыню человеку, то лишь потому, что признал его равным.
— Он сказал, что я погубил свой мир.
— Потому что завидует. В его душе никогда не открыться Вселенной. Его мир — бетонная клетка с иллюзорным представлением о том, что творится вокруг.
Оскар придвинул Греаль к струе воды, потекшей с крыши беседки, и чаша вмиг наполнилась до краев. Вдруг ему показалось, что блеснул кристалл, вдруг послышался звонок телефона. Оскар почти поверил, что это произошло наяву. Но камень погас, как только лучик света накрыла туча. И телефон затаился, потому что не нашел ни одну подходящую службу связи.
— Когда-то я был человеком, теперь — полтергейст, — сказал Оскар. — Когда-то я был ученым, теперь — посмешище. Попробуй придти в Академию наук с «потиром» и объяснить, как работала эта штука. Теперь я вор и мошенник, потому что могу заработать только грабежом и обманом, — Оскар достал из кармана пистолет. — Я вооружен, а это уже статья.
— Но ты украл пистолет для того, чтобы защитить меня, — возразил Ангел. — Если б я не оказался в беспомощном положении, тебе бы не пришлось красть.
— Все глупости в своей жизни я делал ради кого-то. В итоге своими руками закрыл Вселенную. Я никто. Потому, что тот, кто создал меня, считает, что мое место в его фантазии. Я понял, в чем виноват. Он не понял, а я уже понимаю.
— Тогда покайся, и мудрость вернется к тебе.
— Я виноват в том, что не смог объяснить своему создателю то, чему объяснения нет. Потому что сам не понимаю, что такое мир, в котором мы существуем. Если я чего-то не могу понять, в этом виноват только я, и никто другой. Потому что кроме меня, вместо меня никто ничего не обязан… И никто не должен оправдываться передо мной за то, что меня не существует в природе.
— Это не важно, — ответил Ангел. — Важно, что твоя Вселенная существует. Да! До тех пор, пока ты веришь в нее. Даже если никто не верит. Даже если знаешь, что ее уже нет. Поверь, Оскар, твоя Вселенная больше, чем ты сам. Больше, чем ты можешь представить. Она разумна настолько, насколько ты захотел сделать ее разумной. Она вечна настолько, насколько ты представляешь себе вечность. И сейчас тебя может выручить только она, созданная тобою Вселенная.
Оскар еще раз поглядел на Греаль. Дождь прошел, солнечные лучи заиграли в камнях. Ему опять показалось, что в кармане дернулся телефон, но это был не телефон, а сердечная аритмия на нервной почве.
Дворничиха стала подметать ступени беседки, и Оскар решил, что пора уходить.
— Оскар! Пойми, что ты в своей Вселенной способен на большее, чем тот, кто создал тебя. Поверь в нее так, как ты веришь в то, что ее нет…
— Ноги подними, — сказала дворничиха.
Телефон у сердца екнул и затаился. Вода в приборе подернулась рябью.
— Нет… — прошептал Оскар, глядя в глаза старухе, укутанной шерстяным платком.
— Чего смотришь? Ноги подбери, говорю!
Телефон неуверенно крякнул, жидкость в чаше вспыхнула, погасла и вдруг завертелась волчком, подбросив вверх туманное облачко. Протяжная трель донеслась из кармана.