Сказки отечественной дипломатии
Шрифт:
Короче, до Динозаврыча дошло, куда он попал, и миротворческий энтузиазм у него как рукой сняло, отчего всему дипсоставу, измученному борьбой за мир, конечно, тут же здорово полегчало. Завершая невольное отступление от рассказа о переходе борзовцев через Агру, заметим последнее – славный в общем-то человек, старик Динозаврыч в смысле праведной «борьбы за пропащее дело» ничем не отличался от многих других руководителей, которые заодно с сотнями своих подчиненных впоследствии столь же истово боролись то за «новое политическое мышление», то за любовь и братскую дружбу американцев, а затем коллективно и рьяно пестовали жупел международного терроризма,
Итак, как сказано, дальнейшее потрясло даже видавшего виды Андрея Андреевича, побывавшего до того в Агре где-то десять-двенадцать раз. И в обычных условиях переход через центральные улицы Агры, битком забитые людьми, автомобилями, велосипедистами и рикшами, всяким мелким и крупным рогатым скотом, в том числе скопищами священных коров, был нелегким делом. Теперь же, когда к этому библейскому кавардаку добавились еще многие тысячи народу, неукротимо попершего смотреть на чудо в бассейне «Шивм'oча», ситуация стала просто угрожающей. Стиснутый со всех сторон, словно килька в томате, Андрей Андреевич судорожно вцепился обеими руками в мэра и ближайшего борзовца, стараясь при этом не потерять из виду остальных борзовцев и индийского проводника. Отчаянно пихаясь и толкаясь, чтобы проложить дорогу соотечественникам, он проклинал себя за то, что втянулся в это гибельное мероприятие. Вскоре, затисканный со всех сторон, одурев от густой вони толпы, Андрей Андреевич почувствовал, что силы покидают его, а тело и душу охватывают тягостная истома и дурман безнадежности.
«Дело дохлое, Андреич! – уловил он остатками сознания издевательски зашептавший внутренний голос. – Ну куда ты полез! Расплющат ведь тебя сейчас вместе с борзовцами к чертовой матери! Интересно знать, индолог ты дипломированный, в кого ты после этого перевоплотишься – в священную корову или в жабу?»
Андрей Андреевич на «жабу» не обиделся, ибо ему было уже почти все равно. Так бы и сгинуть ему вместе с борзовцами, не последуй тут же чересчур болезненный удар коленом, голенью, лбом, а затем и всем организмом обо что-то массивное, тупое и вместе с тем острое. Моментально придя в себя и открыв очи, Андрей Андреевич узрел прямо перед собой огромную корову, наставившую на него выкрашенные какой-то зеленой дрянью рога и явно нацеливающуюся нанести ему решающий удар.
– Пошла вон! – сказал корове советник и коротким, но мощным боковым тычком двинул ее в глаз под одобрительный хрип борзовского мэра, который, к удивлению Андрея Андреевича, был рядом, сплоченно и организованно рассекая толпу вместе с прочими борзовцами.
– Эва! – хвастливо сказал советник, увидев, как от его удара шарахнулась корова, сминая своей тушей последнюю преграду из людских тел у самых врат «Шивм'oчи».
– Эка! – похвалил его мэр, протискиваясь вместе с остальными во двор бассейна. – Ну ты наш мужик, Андреич!
Дальше дело пошло легче. Благодаря протекции господина Паркаша Чучундры, делегация сумела на удивление быстро попасть на престижные места рядом с самой кромкой воды и, немного отдышавшись и утерев струи пота, стала озираться во все стороны.
Огромный зал «Шивм'oчи» был набит народом сверх всякой меры. Радостно галдя, тысячи счастливчиков, такие же потные и потрепанные, что и борзовцы, совершенно не реагировали на зычный рев мегафона, призывавшего их успокоиться и дать возможность гуру-джи приступить к делу. Впрочем, гвалт почти немедленно стих, стоило только самому господину Махалингаму, облаченному в белоснежные одеяния, появиться в боковом проходе зала.
Народ благоговейно замер, наблюдая, как, усевшись у края бассейна в позе лотоса, великий учитель устремил пристальный взор на воду, словно гипнотизируя ее, и начал монотонно произносить священные заклинания – мантры, прося Шиву ниспослать ему божественную силу – шакти для совершения подвига. Господин Махалингам бормотал молитвы очень долго, однако ни один из зрителей не посмел даже тихим писком помешать ему. Тысячи мух – и те, похоже, прониклись серьезностью момента, прекратив барражировать в воздушном пространстве и почтительно умолкнув.
Начитавшись мантр всласть, святой человек оторвал тощий зад от кафельной плитки пола, встал на ноги, воздел руки к потолку, опустил их и, не затягивая дела дальше, легким изящным шагом, будто балерина, ступил на водную гладь, заполнившую чашу бассейна по самую кромку.
– А-ах! – единой грудью выдохнула толпа, вскочив на ноги.
– В-з-з-з! – взвыли мухи, взмыв в воздух.
– Бульк! – ответила вода, в соответствии с законами физики принимая в мутноватые недра свои более тяжелое, чем она, тело господина Махалингама, камнем пошедшего на дно.
– Помогите! – взревел мегафон. – Гуру-джи утонул!
«Кончилась у Шивы шакти. Сейчас что-то будет!» – только и успел подумать Андрей Андреевич, как вдруг мэр Иван Иваныч, не теряя ни секунды даром, подскочил к краю бассейна, скинул ботинки и рыбкой сиганул в воду, поразительно быстро вытащив на поверхность, а затем и на бортик бассейна святого человека. Все это он успел проделать так молниеносно, что всеобщая паника не успела даже толком начаться.
Не обращая внимания на бестолково суетившихся вокруг организаторов и спонсоров провалившегося перфоманса, Иван Иваныч грамотно положил тело гуру-джи лицом вверх и изо всей мочи надавил обеими ладонями и корпусом утопшему на живот.
– Эррыпь! – отозвался великий наставник и учитель, резко подняв с пола свой торс, словно Ванька-Встанька. – Аррппп! – рыгнул он еще громче и отчетливей, после чего изо рта, ушей и ноздрей его фонтаном брызнули потоки воды.
– Будет жить! – заключил довольный мэр, передав что-то забормотавшего гуру-джи в руки его приспешников. – Чего он бормочет-то? Спасибо, что ли, говорит?
– Нет! – перекрывая рев в зале, закричал в ухо мэру Андрей Андреевич. – Он говорит, что допустил в одной молитве маленькую ошибку, потому-де и пошел на дно по воле огорченного Шивы.
– Черт с ним, и с Шивой, и со спасибом ихним, Иваныч! – подхватил крик советника смышленый бухгалтер Петр Степаныч. – Тикать надо отсюда сейчас же! Ты только посмотри!
Бросив быстрый взгляд на завертевшуюся бурным водоворотом чудовищную толпу взбудораженных зрителей, вопящих в страхе и экстазе, мэр мгновенно оценил обстановку: «…И возмутился народ против Пророка своего, и настучал ему по башке, а заодно и всем присутствующим». – Ходу! Драпаем! Вот через эту дырку! – показал он на узкий боковой проход, откуда совсем недавно в лучах славы появился гвоздь программы, то есть господин Махалингам, и куда его теперь, полубесчувственного, тащила группа почитателей.