Сказки русской матрёшки. Часть 1
Шрифт:
Спросонья Полинка не могла понять, где она. Перед глазами вроде бабушкино лицо, но почему вокруг столько воды, неужели она всё ещё в пещере? Бабушка стянула девочку вниз. Следом побросала на пол мокрое тряпье. С шумом взгромоздила на печь цинковое корыто. «Кап-кап-кап», громко раздалось сверху. Только сейчас заметила Полинка течь крыши. Улеглась она на своей давно нетронутой перинке в кровать, закуталась в теплое стеганое одеяло и стала кошку кликать. Только не спешила Василинка с подоконника уходить, уютно ей тут возле герани, и шум дождя приятно убаюкивал.
– Побегу я до Ивана на соседнюю улицу, –
Хлопнула дверь. Полинка тут же вскочила, халатик из шифоньера накинула и бегом к куче сырого тряпья. Ищёт матрёшку. Ищет жемчужину. Нет нигде. С трудом вещи в ведро отжала. Руки красные, болят, слёзы текут. Снова перебрала. Нет, дорогой сердцу игрушки. На печке поискала. Всё напрасно. И такая тоска её взяла, не видать ей больше сказочных путешествий. Поволокла обречённо зипуны в сени. Затем вернулась за остальным бельем. Развесила всё, как бабушка велела.
Так весь день в хлопотах прошёл. Дед Иван на крыше стучал, бабе Дуне занеможилось, легла она в кровать, а Полинка бегала, то в дом бабушку проведать, лекарство накапать, то в сарай за инструментом, то по мокрой лестнице к деду Ивану гвозди да железки разные подать.
Вечером ужинать стали – картошку с салом и зеленым луком. Дед Иван с ними. Спрашивает у бабушки:
– Что-то, Степановна, хворать ты стала. Не похоже на тебя, всю жизнь баба боевая была!
– За Полюшку всё тревожусь, сиротинушку мою. Сёстры во сне ко мне приходить стали, боязно мне.
– Нашла, старая, о чем думать! Покойницы к дождю снятся. Вон как за окном хлыщет.
– И то верно, да только душа не на месте.
За окном совсем стемнело. Деда Ивана проводили, дом заперли и на покой. Бабушка как всегда перед сном помолилась, в выцветший ковер настенный с оленями уткнулась и быстрёхонько уснула. Полинка же на соседней кровати всю перину изъелозила. На один бок повернётся, Алёна, точно живая стоит. На другой повернётся, Фроденька приветливо хвостиком машет. Руки ещё от мокрых тряпок беспокоят, ноют. Разве тут уснёшь? Кошка в ногах лежала, да видно терпение от возни хозяйки лопнуло, спрыгнула с кровати.
– Василиночка, не уходи, – прошептала Полинка. – Тоскливо мне одной.
Неожиданно кошка прыгать игриво стала, по полу валяться, за хвостом бегать. У печки подобрала лапкой что-то твёрдое и давай катать по полу. Склонила Полинка голову с кровати и видит в пробивающий сквозь окно лунный свет матрёшку в кошачьих лапках. Чуть с кровати не упала! Подпрыгнула к кошке, целует её в мокрый носик. Расфырчалась Василинка и к бабе Дуне на подушку убежала. А Полинка не дыша, подняла игрушку, села на кровать и приговаривает: – Родненькая моя, как же я тебя искала!
Поднесла матрёшку к лунному свету и удивленно брови вскинула. Еще меньше куколка стала, кубышечка вовсе белая оказалась, даже личико сливается. Как только вскрыла матрёшку, та в руках сразу и растворилась.
Долго Полинка ждала, что явиться к ней очередной образ таинственный. Но никто не приходил. Легла в кровать разочарованно, щёчкой в подушку ткнулась, попыталась заснуть. Чует вдруг, мешает ей что-то на подушке. Приподнялась, стала подушку ощупывать. Веточка
– Так вот ты какая, веточка матрёшкина, живительная! – смекнула девочка. – Что если я бабушкин недуг излечу?
Подошла к бабе Дуне, провела тихонечко ей по спине. В ответ Полинка услышала переливистые трели храпа.
– Это, наверное, бабушка живительной силой пропиталась, – улыбнулась Полинка.
Почувствовала она себя настоящей волшебницей. Что бы мне ещё вылечить? Ой, да на крылечке же полузасохший цветок в глиняном горшке, вяленький такой, совсем больной стоит.
Тихо ступая босыми ногами, прошла Полинка к двери, засов металлический сдвинула, вышла в сени, второй засов сдвинула и поднялась через порожек на крылечко.
Смотрит во двор. Ночь то, какая лунная, теплая! Звёздочки приветливо подмигивают, сверчки в кустах цокают. Земля свежестью после дождя дышит. А запахи то, какие со двора: мокрого клевера и ароматной земляники!
Села Полинка на круглый половичок на верхней ступеньке, пододвинула к себе горшок с поникшей геранью, взмахнула березовой веточкой и легонько коснулась цветка. Стал цветок силой наливаться от корней к самой вершинке. В один миг стоит крепенький, здоровёхонький! А девчушка радуется: – Вот так чудо-веточка!
Неожиданно тень легла на цветок. Что-то преградило лунное освещение. Глянула Полинка, облако образовалось белое-белое, ярко вычерченное на тёмном небе. Стало приближаться оно к дому и расти. Вскоре облако весь двор заполнило. Послышался тут грохочущий стук копыт, ржание коней резвых, прорывающихся сквозь облачную завесу. Испугалась девочка, в перила вцепилась. Ей бы в доме спрятаться, но тело будто онемело. Зажмурила глаза. Дрожит.
Озарилось вокруг всё. Невольно Полинка глаза открыла. Таким теплом лицо и тельце её обдало, точно солнышко с небес спустилось, лучами дотронулось. Видит божество перед собой в полупрозрачном образе юной девушки, восседающей на белом коне, по обе стороны которой лучезарные всадники. Девушка ослепительной красоты, волосы длинные цвета зрелых колосьев пшеницы распущены, в голове венок луговых цветов, глаза зелёные. Платье ее белое, золотым бисером расшито. Обратилась она к девочке с нежностью: – Здравствуй, Поленька. Я Берегиня. Зовут меня Радимира. Обронила я случайно свой атрибут священный. Сила в нём неимоверная, целебная. Знаю, что у тебя моя берёзовая веточка. Дарует она на земле плодородие и защиту, помогает спасти сотни живых существ.
Подняла Полинка с крылечка дрожащей рукой веточку, протягивает, молча славянской богине.
– Спасибо, что сберегла, не выбросила, не сломала. На листочках ведь не дождинки, и не росинки, то слёзы людские, – забрав атрибут, молвила Радимира. – Знаю, мечтала ты о новом путешествии. Покажу я тебе место одно священное. В нём собраны героизм и мужество защитников земли русской! Ты только меня и моих верных слуг не бойся, мы тебе зла не причиним.
Конец ознакомительного фрагмента.