Сказки серого волка
Шрифт:
— Я здесь! — крикнула ей Миллисент из гостиной.
Танзи слегка замедлила шаг, чтобы от радости не влететь в комнату на всех парусах, и постаралась прогнать с губ счастливую, глуповатую улыбку, которая так и грозила растянуть ей рот от уха до уха.
— Я не знала, куда поставить поднос. Думаю, ты не станешь возражать, что я слегка передвинула вещи на кофейном столике.
— Ничего страшного, — ответила Танзи, входя в комнату, и на секунду в ужасе застыла на месте. Миллисент внимательно разглядывала список работников «Фишнет»,
Миллисент даже не удосужилась поднять глаза, не говоря уже о том, чтобы сделать вид, будто смущена.
— Если я правильно поняла, это список кадров Интернет-провайдера, которым ты пользуешься?
— Да. Как ты сама видишь, там одни женщины. В общем, почти никакого толку, хотя мы так надеялись. Но мы на всякий случай все равно сличим его со списком тех, кто присутствовал на балу или был в числе обслуживающего персонала. Посмотрим, что из этого выйдет.
Миллисент опустила монокль и, положив лист на стопку остальных бумаг, отодвинула в сторону. После чего принялась разливать чай.
— Смотрю, ты ещё не украсила дом к праздникам, — заметила она, словно разговор шёл именно об этом.
— Времени не было, — солгала Танзи. Хотя, по правде сказать, она была не большая любительница увешивать квартирку безвкусной мишурой по поводу грядущего Рождества, да и любого другого праздника. — А вот ты в этом году превзошла саму себя.
— Спасибо за комплимент, дорогая, — ответила Миллисент, не отрываясь от своего занятия. — Знаешь, я бы советовала тебе поставить в этом углу пушистую ёлочку, она так и просится туда. Может, как только у Райли перестанет болеть колено, вы с ним съездите и купите.
— Отличная мысль, — согласилась Танзи, однако тотчас напомнила себе, что тётушка редко наведывается к ней и потому никогда не узнает, последовали они её совету или нет. Танзи не стала говорить генералу в юбке, что даже если они с Райли и купят ёлку, все равно ёлочных украшений у неё нет. — И всё же, что привело тебя сегодня ко мне?
Однако в намерения Миллисент пока ещё не входило отвечать на этот вопрос.
— А он интересный мужчина, этот твой Райли? Танзи молча пожала плечами.
— Ну-ну, — произнесла Миллисент, добавляя в чашку Танзи сахар.
Наверное, рука её при этом слегка дрогнула, потому что было слышно, как чашка скользнула по блюдцу. А вот взгляд тётушки в отличие от руки оставался непоколебим.
— Кстати, я рада, что ты до сих пор пользуешься сервизом твоей матери, — добавила она, когда Танзи взяла чайную пару у неё из рук. — В своё время он принадлежал её матери. Хотя, как мне кажется, нынешнее поколение не слишком жалует чайные сервизы. Вот и этот, по всей видимости, пылится без дела.
Что ж, врать на сей счёт бесполезно.
— Да нет, я пользовалась им раз или два, когда у меня были гости, а в остальное время он служит украшением чайной горки в углу кухни.
— Что-нибудь слышно от Пенелопы?
— Нет, — ответила
Миллисент вздохнула, помешивая чай.
— Пожалуй, ты права.
Танзи застыла, не донеся чашку до рта.
— Мне почему-то всегда казалось, что ты мечтаешь о том дне, когда мы наконец помиримся. Или по крайней мере чтобы я попыталась найти с ней общий язык.
— Что ж, может, и так, только это было уже давно. Ты ведь никогда не рассказывала, что происходило между вами, когда вы с ней встречались. Хотя, как мне кажется, я неплохо представляю себе что. — Миллисент поставила чашку на стол и легонько похлопала Танзи по коленке. — Скажу честно, больше всего на свете я опасалась, как бы ты не последовала её дурному примеру. Боялась, что ты тоже станешь порхать по свету в поисках приключений. Кстати, до сегодняшнего дня мне казалось, что так оно и есть.
— На самом деле все гораздо сложнее, — попыталась было возразить Танзи, но в следующий момент до неё дошёл смысл сказанного тётушкой. — Что касается Райли… Что ж, не стану отрицать, что у меня к нему самые преданные чувства.
Миллисент расплылась в довольной улыбке.
— Да, дорогая. Это совершенно очевидно. И прекрасно. Я уже было отчаялась увидеть на твоём лице такое счастливое выражение.
У Танзи защипало глаза. Господи, опять эти предательские слезы! Сколько раз ей ещё становиться жертвой собственной чувствительности? Ведь она вполне могла обойтись без того, чтобы влюбиться. Танзи вновь поднесла к губам чашку, однако отгородиться столь миниатюрной ширмой ей не удалось. Она начала было что-то говорить, затем остановилась и в конце концов вздохнула.
— В чём дело, милая? Миллисент опустила чашку.
— Как хорошо мне было одной, тётя Миллисент. То есть я хочу сказать, что. мне нравится общество Райли. Я даже могла бы… наверное, это даже больше, чем просто нравится. Но мне было неплохо и до него. И после него тоже будет не хуже. Мне нравится быть с ним вместе даже больше, чем я могла предположить. Но Райли мне нужен не для того, чтобы чувствовать себя счастливой, полноценной личностью. Мне казалось, что уж кто-кто, а ты это непременно поймёшь и не станешь из-за меня переживать. Потому что и ты сама — счастливая, полноценная личность, а между тем никогда не была замужем.
Как ни странно, в ответ на её слова Миллисент покачала головой, чем несказанно её удивила.
— Боюсь, ты ошибаешься, — проговорила она, и на мгновение улыбка её погасла, а из груди вырвался печальный вздох. Она рассеянно принялась помешивать в чашке чай. — Я была замужем. Как-то раз. Совсем недолго. Задолго до твоего рождения.
Такого признания Танзи от тётушки никак не ожидала. Ложечка выпала у неё из рук и громко звякнула о блюдце. Миллисент тепло посмотрела на внучатую племянницу.