Сказки старого дома
Шрифт:
— Что, уже гонятся?
— Саша, срочно нужно сто пятьдесят. Когда отдам, не знаю.
Посерьезнев, он не стал даже ничего спрашивать.
— Пойдем.
После Александра зашел опять домой и забрал всё, что оставалось. Отложил только пятерку на хлеб. Теперь должно на всё хватить. Возвращаюсь в магазин и подхожу к скучающему, одетому с иголочки, похожему на меня телосложением еще молодому продавцу. Небрежным и тоскующим тоном заявляю:
— Мне бы вон тот граммофончик, который посвежее. Уж очень он подошел бы к моему интерьеру.
— Сей момент, — а сам, поставив аппарат на прилавок, с завистью пожирает глазами мой джинсовый, кожаный прикид.
— Недурно, недурно, — внятно бормочу я, осматривая вещь. — Пластиночку будьте любезны приспособить.
Звук, понятно, граммофонный, но ничего говорящего о нехарактерной дефектности нет. Не вытерпел он всё-таки. Вкрадчиво так и просительно поинтересовался:
— Такие джинсовые костюмчики, как у вас, наверное, редки и далеки?
— Да уж, — отвечаю со вздохом, — совсем не близки. И охота на них многотрудная. А уж поголовье совсем на штуки считают. Решается вопрос о занесении этой разновидности в Красную книгу.
Это его добило окончательно.
— Не уступите?
— Да что вы! Тут только одна пуговица с этот граммофон стоит, — попытался я взять его на испуг. — Индивидуальный заказ.
Не тут-то было. Выстоял, не моргнув глазом. Опытный, видно, добытчик модных шмоток.
— Ну, граммофон можете считать уже своим и…, — потянул из кармана пиджака бумажник, — шестьсот рублей. Больше с собой нет, а из кассы не имею права брать.
— Вы, наверное, смеетесь надо мной, — с досадой в голосе обрываю я его. — А еще я домой голым пойду?
— Упаси Бог, вот, английская работа, чистая шерсть с синтетическим волокном. Видите как отливает? — демонстрирует он рукав своего костюма. — А покрой-то! Садится на фигуру, как влитой. Тем более что и фигуры у нас с вами одинаковые.
Изображаю сомнение, колебание и раздумье.
— Ну, право, не знаю, как-то внезапно, неравновесно ваше предложение.
— Так что же нам мешает уравновесить?
— Ну, скажем, если еще коробку бы подходящих пластинок, иголки, то…
— По рукам!
— По рукам, — с унынием обманутого в голосе даю наконец уговорить себя.
Пластинки отобраны. Иголки изысканы. Аппарат удобно упакован.
— Ключи бы от дома не забыть, — словно про себя бормочу, опустошая карманы в подсобке магазина.
У мужика чуть глаза на лоб не полезли, когда он узрел связку черных, замысловатых ключей тонкой кузнечной работы. Костюмчик действительно сел как влитой. Забираю товар и удаляюсь. Неплохая негоция за доставшуюся даром псевдоджинсу из сказки! И новый цивильный костюм, и аппарат с прикладом, и денег стало вдвое больше, чем было. Отношу кладь домой и поднимаюсь к Александру.
— Вот, возвращаю. Обстоятельства так сложились, что не понадобились.
— Раздели-таки. Предупреждал ведь! — но сразу сообразил, почему деньги целы. — Фарцовщик!
Время еще только начало шестого. Не поздно поискать сведения о звукозаписи на пластинки. Магазин "Старая техническая книга" неподалеку, на углу Литейного проспекта и улицы Жуковского. Оказывается, там есть, и немало. Так, заводские технологии не подходят. Хотя в части некоторых моментов изготовления форм могут что-то подсказать. А вот любительская запись на рентгеновских снимках в самый раз. А также и история вплоть до восковых валиков. Как изготовить дома аппарат и резцы для нанесения дорожек — тоже сюда. Журнал "Юный техник"? Отлично. Скверно то, что везде привод электрический. Хотя пусть гномы сами голову ломают, если захотят наладить производство граммофонов у себя в лесу. Водяные мельницы им известны. Могут дать достаточно равномерное вращение.
Дома передо мной встала проблема: в чем отправляться в Верн? Один костюм — джинсовый — остался там. Какой смысл тащить туда еще и другой? Отправился в трусах. За два раза перетащил в Верн весь багаж оделся и потопал в "Морской дракон".
Конец рабочего дня. В таверне народу столько, что некуда и присесть. Все словно ждут, что король с королевой будут приходить сюда каждый день, чтобы откалывать танцевальные номера. Не беда. Можно поужинать и дома. Подхожу к стойке.
— Колин, когда у тебя Жанна уходит домой?
— Да вот как только придет вечерняя подавальщица. Уже должна бы прийти.
— Раньше Жанна вроде допоздна тут крутилась.
— Так и народа было много меньше — легче. Теперь пришлось взять еще трех работниц, а они уж между собой договариваются, когда и сколько работать. Одной весь день не выдержать.
— Жанна! — остановил он пробегавшую мимо девушку, — Серж интересуется, когда ты идешь домой.
— Анита вот-вот должна прийти.
— Жанна, — спрашиваю, — тебе не трудно будет захватить чего-нибудь мне на ужин и занести по пути?
— Не трудно. Сегодня жареная рыба хорошая.
— С картошечкой?
— С картошечкой.
— Отлично. Колин, у меня к тебе дело.
— Да?
— Мне завтра к полудню нужно будет добраться до лесного народа. Нужна повозка с возницей.
— Возьми коляску. У меня есть одна на мягком ходу для развозки гостей.
— Отлично. Ну, пока, Колин, до завтра.
Сижу дома в столовой внизу. Граммофон на столе. Жанна копошится на кухне. Запускаю танго. В кухне сразу затихло. Жанна появляется в дверях. Вроде хочет что-то спросить и замирает с раскрытым ртом. Тихонько подходит к столу и садится, уставившись в рупор граммофона. Протягиваю через стол руку и аккуратно закрываю ей рот, нажав пальчиком на подбородок. Какая же она все-таки ладненькая, миленькая! Просто глаз не оторвать.
— Что это, Серж? — спрашивает она, когда музыка затихает.
— Такая музыкальная шкатулка. Называется граммофон.
— Грамфон?
— Граммофон.
— Поняла — граммофон. А еще можно.
— Тащи рыбу. Будем есть и слушать.
Едим и слушаем оркестрованные песни. Жанна время от времени даже жевать забывает. А иногда и тихонько подхватывает припев. Голос у нее и в самом деле как колокольчик. И слух отменный.
— У нас, — говорю, — под такую музыку даже танцуют. Хочешь попробовать?