Сказки старого дома
Шрифт:
— Ну как? — заговорила фея Роза. — Принимаем выкуп? Арзон?
— Согласны. Всё, что из металла, мы сможем сделать. А вот такую тонкую каменную пластину с дыркой — еще не знаю. Надо пробовать.
— Везер?
— Мы, эльфы, тоже согласны. Очень интересный и приятный музыкальный инструмент. Мы можем делать само вместилище для механизма и этот большой рог, из которого исходят звуки.
— Вы слышали, Серж? Мы принимаем принесенную вами вещь в качестве полной компенсации ущерба, понесенного с утратой Священного дерева и вырубкой в запретном месте. Но только этого. Об остальном нужно еще договариваться, — королева фей немного помолчала и добавила:
— Вы знаете, Серж, ваш подарок нам очень по душе, и я сделаю вам ответный. Отныне и навсегда вам разрешается входить в любое время, в любое место нашего леса, а также присутствовать на наших праздниках. Любой представитель лесного народа будет обязан посильно помочь вам, если в этом у вас возникнет когда-либо нужда. Помолчи, Арзон! Что за манера перебивать королеву! Когда-нибудь я тебя накажу всерьез. Но вы, Серж, должны взять на себя обязательство, что и словом не обмолвитесь с другими людьми о том, что увидели или услышали в нашем лесу, — Арзон согласно и успокоенно кивнул. — Принимаете такое условие, Серж?
— Принимаю.
— Тогда так тому и быть.
На обратном пути я выпрыгнул из коляски на Портновской улице и зашел к Льюису. Вчерашнего уныния как не бывало. Впрочем, очередь на другой стороне улицы вовсе не стала меньше.
— Синьор Серж, синьор Серж, как же я рад приветствовать нашего спасителя! Мы теперь сможем обслужить всех желающих. А уж как вам благодарны швеи за ваши наперстки, то и не описать! Что я могу для вас сделать?
— У вас, Льюис, еще сохранились мои мерки?
— Конечно.
— Сшейте мне еще один костюм. Такой же, как и был, но немного посветлее.
— Так давайте выберем кожу, — и мы подошли к полкам с образцами.
— Пожалуй вот эта подойдет, — указал я на нечто среднее между коричневым и светло-коричневым.
— Завтра будет готово. Я сам займусь.
— Если меня не будет в Верне, то передадите Жанне из "Морского дракона". Она в мое отсутствие занимается делами по дому.
— Хорошо.
— А теперь мне нужно еще поговорить с вами, Льюис, об одном деликатном деле.
— Прошу в столовую. Я на секунду. Распоряжусь, чтобы принесли кофе.
Кофе принесли.
— Я весь во внимании, синьор Серж.
— Скажите, пожалуйста, Льюис, вы ведь не только мужской портной?
— Нет, конечно, мы шьем для всех. Просто мастерская для женщин в другом доме — чуть дальше по улице.
— Понятно. А как часто меняется в Верне женская мода? — тут Льюис сильно задумался.
— Не знаю даже, что и сказать. Когда не меняется и года три-четыре, а когда сменится и дважды в год. Невозможно предсказать. Многое зависит от того, в чем появляются у нас приезжие дамы из других стран. Вот ваша модель, — оживился Льюис, — обречена на многолетнюю моду среди мужчин.
— А если возникнет мода на брюки среди женщин?
— Что вы, что вы! Как можно! Никто из женщин не рискнет облачиться в мужские штаны или брюки! Засмеют в лучшем случае, если в суд не потащат за оскорбление нравственности. Вы шутите, синьор Серж. Такого быть не может. Я еще могу допустить, что с пришедшего судна попытается сойти иностранка в мужских штанах, но ей не позволят даже спуститься по трапу.
— Первый заказ на брюки для женщины может последовать из королевского дворца.
— От самой королевы? — пораженно удивился Льюис.
— От короля.
— И королева публично выйдет в мужской одежде? Как можно!
— Не в мужской, а в женской. Наличие двух ног вовсе не исключительная особенность только мужчин, а и женщин тоже, — и я объяснил Льюису отличие в покрое женских брюк, исходя из физиологического строения женского тела.
— Так-то оно так, — согласился Льюис, — но всё равно такой крутой поворот в традициях одежды…
— Как вы думаете, Льюис, мужское население будет бурно возражать против такого зрелища? Что тут больше сыграет: мужские страсти или дань женской традиции?
Он опять задумался, что-то прикидывая и временами улыбаясь своим мыслям.
— Я понял, что вы имеете в виду. Все мужчины будут поражены, но большинство не будут возмущаться. Во всяком случае, не станут возражать. Зрелище-то обещает быть восхитительным. А это означает хотя и молчаливую, но поддержку.
— Совершенно верно. Добавьте сюда еще и женщин-подражательниц, для которых авторитет — королева, а не традиции. Шум, споры, конечно, будут, но когда их не было в моде? Я хочу чтобы вы были готовы к такому повороту событий в своих делах. Если заказ из дворца поступит, то и мерку будете снимать только вы и шить сами. До первого выхода королевы на публику в женских брюках никто ничего не должен даже подозревать.
— Здесь не может быть возражений. Но всё равно такой резкий поворот…
— Попробуем сделать его не резким, а плавным и неизбежным, продиктованным заботой о женщине.
— Как это?
— Новая одежда представляется как одежда узкого применения — костюм для верховой езды. Вы же понимаете, что всадник, сидящий верхом на лошади, гораздо прочнее, устойчивее держится в седле, чем сидящий боком, свесив ноги на одну сторону. В платье верхом не сядешь.
— Конечно. Я понял вашу мысль. Довольно сильный аргумент, а потом уже никакие аргументы для более широкого использования женских брюк и не потребуются. Вы меня почти убедили. Дело за дворцом. Попробуем. Какие интересные и обширные возможности открываются!
— Есть еще одно дело по вашей части, Льюис.
— Нет-нет, синьор Серж, — и Льюис заразительно рассмеялся, — не буду даже и слушать пока мы не договоримся об увеличении вашей доли. Ваши предложения, помощь очень дорогого стоят, и меня совесть начисто загрызет, если всё останется, как вы пожелали.
— А меня совесть загрызет, если я буду получать за идеи столько же, сколько и тот, кто работает над воплощением идей. Создание вещей — гораздо более весомый вклад. Давайте договоримся так. Всю прибыль после уплаты налогов вы делите со мной пополам.