Сказки старого Сюня

Задунайская Зоя Моисеевна

Дружба их стала ещё крепче, когда они начали учиться. Слушая учителя, они всегда садились рядом, читали одни и те же книги и выбирали для своих сочинений одинаковые темы. Учитель радовался их быстрым успехам и никак не мог решить, кого из них назвать первым.

Так прошёл год, за ним второй. Но вот к учителю приехала погостить его старшая сестра. Как говорится, мужчина первый видит гору, но если надо найти на этой горе паутинку, сотканную самым маленьким паучком, лучше послать на поиски женщину.

Ни Лян Шань-бо,

ни другим ученикам, ни самому учителю и в голову не приходило, что Чжу Ин-тай переодетая девушка. Но в первый же вечер сестра учителя спросила себя: почему у юноши по имени Ин-тай проколоты уши, — ведь серьги носят только девушки? Однако она ничего никому не сказала, а решила смотреть позорче и слушать повнимательнее.

Однажды она сидела в беседке и вышивала. Мимо проходили Лян Шань-бо и Чжу Ин-тай. Сестра учителя окликнула их и сказала:

— Мне хочется вышить летящего аиста. Не поможете ли вы мне подобрать шелка?

Лян Шань-бо ответил:

— Чего же проще. Всем известно, что у аиста перья белые, а на концах крыльев — чёрные. Значит, вам понадобятся только белые и чёрные нитки.

Но юноша по имени Ин-тай призадумался, а потом сказал:

— Я бы на вашем месте вышил аиста, летящего навстречу восходящему солнцу. Тогда, кроме белых и чёрных, можно выбрать и другие цвета. Грудь у него должна отливать нежно-розовым, а тени под крыльями надо положить бледно-голубые. Так будет красивее.

Поклонившись, оба друга пошли дальше. А сестра учителя подумала: «Юноша с дырочками от серёг в ушах слишком искусно подбирает цвета. Похоже, что он не раз держал в пальцах иглу для вышивания. А это не подходящее занятие для юноши».

Но и теперь она ничего никому не сказала.

Прошло ещё несколько дней. За это время ученики написали сочинение и подали учителю. Учитель прочёл, и из всех сочинений ему больше всех понравились два — те, что написали Ин-тай и Шань-бо. Учителю захотелось порадовать своих лучших учеников, и он решил сделать им маленький подарок. Он позвал их вечером к себе и преподнёс по красивому вееру. Один веер был голубой, словно вода озера, а к ручке прикреплена подвеска — цветок лотоса. Этот веер учитель выбрал для Шань-бо. Другой веер, для Ин-тай, был расписан зелёными листьями и внизу на тоненькой цепочке порхал золотистый мотылек, сделанный из прозрачного шёлка.

Юноши встали на колени, чтобы принять подарок. Шань-бо опустился сперва на левое колено, как это делают мужчины, а Ин-тай — на правое. Увидев это, сестра учителя больше ве сомневалась, — ведь с правого колена становятся только девушки.

На следующий день она позвала Ин-тай и спросила:

— Ты очень любишь Шань-бо?

— Очень, — ответила, покраснев, Ин-тай, — он мой названый брат.

Старая мудрая женщина улыбнулась и ласково сказала:

— Если ты слишком долго будешь называть Шань-бо своим братом, он когда-нибудь назовёт

своей женой не тебя, а другую девушку. Подумай, не будет ли тебе это больно?

Ин-тай поняла, что её тайна раскрыта. Она заплакала и сказала:

— Уходя из дому, я поклялась отцу, — ни один человек не узнает, что я родилась девушкой. Но вы догадались об этом, и теперь я должна покинуть школу и расстаться с Шань-бо.

— Не печалься, — сказала сестра учителя, — ты поступаешь достойно. Но если хочешь, оставь что-нибудь на память для Шань-бо, я передам ему. Думается мне, он скоро пришлёт в дом твоего отца свадебные подарки.

Тогда девушка оторвала от веера бабочку-подвеску и дала её сестре учителя.

В тот же вечер Ин-тай сказала Шань-бо:

— Отец велит мне вернуться домой. Завтра утром я ухожу.

Сердце Шань-бо наполнилось печалью. Он приводил тысячи доводов и придумывал сотни уловок, чтобы удержать друга. Но всё было напрасно, — Ин-тай собрала вещи и приготовилась в путь.

Лян Шань-бо пошёл проводить Ин-тай. Они дошли до первого поворота дороги, потом до второго и всё не могли расстаться.

Через каждые пять шагов Ин-тай думала: «Сейчас я открою ему свою тайну».

Но они проходили и пять шагов, и десять, а девушка всё не решалась. Тогда она вспомнила, что старинные поэты часто говорят иносказаниями. Увидев высоко в небе двух уток, Ин-тай тронула спутника за рукав.

— Братец Шань-бо, погляди вверх. Вон над озером летит утка, а рядом с нею селезень. Как хорошо им вдвоём!

— Это мандаринские уточки из породы юаньян. Они всегда летают парами, — ответил Шань-бо.

Они пошли дальше. Теперь дорога вилась у подножия гор.

Ин-тай сказала:

— Братец Шань-бо, видишь, молодой дровосек спускается с гор? Верно, дома ждёт его жена. Он принесёт ей хворост, она растопит очаг, будет тепло в их доме.

Шань-бо обиженно ответил:

— Братец Ин-тай, у меня на сердце так тяжело, — ведь нам скоро надо расстаться, а ты даже не смотришь на своего друга, глядишь по сторонам, да только и видишь уток и дровосека.

Ин-тай опустила голову и долго молчала.

Прошли ещё немного, и им захотелось пить. При дороге стоял колодец. Они наклонились над ним, чтобы зачерпнуть воды, и Чжу Ин-тай сказала:

— Смотри, братец Шань-бо, из глубины нам улыбаются двое — девушка с румяными щеками и юноша с бледным лицом.

— Что ты, братец Ин-тай! — воскликнул Шань-бо. — Это ведь наше отражение в воде. А я совсем не похож на девушку.

Ин-тай тяжело вздохнула и даже не стала пить.

Маленькая речка преградила им путь. Девушка подумала: «Уж если я не решаюсь открыть ему правду, лучше нам поскорее расстаться. Пусть разделит нас быстрая вода». — И она сказала:

— Братец Шань-бо, вон на горе цветёт куст шиповника. Мне бы хотелось понюхать его цветы.