Сказки Тридесятого царства: Лягушка и Колобок
Шрифт:
— Хорошее у тебя заклятье получилось. Качественное. В отличие от моего.
— Только я своё нормально наложить не смог. В отличие от тебя, — грустно улыбнулся Кристиан. — Жаль, мне тогда смелости не хватило. Надо было тебя ещё тогда у твоего недо-жениха отбить.
— Хотела бы я на это посмотреть, — горько усмехнулась Виренея.
— Правда? — Кристиан поднял бровь. — А где же заявления типа: «мы слишком разные, Кристиан», «мы такие разные, что даже моя лягушачья ипостась размачивает твою мучную»?
— Наверное, там же, где и
— Точно, — хмыкнул Кристиан, а потом произнёс серьёзно: — Знаешь… я только сейчас понял: когда любят, не обвиняют.
— И берегут, — закончила его фразу Виренея, накрыла его ладошкой и осторожно погладила по запечённой макушке.
Кристиан
Столица приближалась. Позади остались голубые заснеженные леса, и теперь карета летела по широкому белому тракту мимо полей и замёрзших прудов. А впереди виднелся белокаменный город, похожий на торт со взбитыми сливками, украшенный позолоченными луковками дворцов и теремов, которые вдобавок присыпали сахарной пудрой.
— У вас всегда так бело? Красиво, — произнёс Кристиан.
— Нет. В марте грязища. Зато с апреля зелено, и всюду цветы. Осенью тоже хорошо, — задумчиво ответила Виренея.
Она долго не выпускала его из рук. Только в момент, когда Кристиан начал окончательно превращаться в человека, едва успела отбросить на сиденье и отвернуться.
До этого они обсудили кое-что. Во-первых, решили исходить из оптимистичного сценария. Согласно ему Виренея обещала устроить Кристиану поход на рынок, где он закупится всем нужным для похода к Василиску. Она, со своей стороны, договорится насчёт лошадей. Ещё Виренея напомнила, как зовут её родственников и рассказала вкратце об обычаях встречи Нового года, который наступал сегодня ночью.
Пока Кристиан одевался, они снова проговорили все пункты. А потом оба замолчали. Обнялись, да так и сидели молча.
— Быстро приехали, — Кристиан чуть сильнее обнял её, когда карета остановилась у расписной лестницы царского дворца.
Виренею ещё не отняли родственники и прочие хлопоты, а он уже скучал.
— Быстро, — согласилась царевна.
Дверь снова распахнулась.
Кристиан выскочил из кареты первый, тут же повернулся к Виренее, чтобы подать ей руку и помочь выйти.
Они оба низко поклонились. И только потом подняли головы и взглянули на верхнюю ступеньку терема, где их уже ждали Царь с Царицей и их наследник — брат Виренеи Иван. Позади царского семейства и с боков выстроились бояре да дворяне, стояли грозные стражи и сновали слуги. Так, кто-то уже юркнул в карету, и принялся вытаскивать вещи.
— Мир вашему дому, — твёрдо произнёс Кристиан.
Виренея же лишь смущённо улыбнулась:
— Батюшка, матушка… вот и свиделись.
— Рады тебе, дочка. И тебе мир, гостенёк, — звучным полным голосом произнёс Змей I. — Кто таков? Зачем пожаловал?
Царь прекрасно знал, кто перед ним и с какой целью
— Принц Тридевятого королевства Кристиан. Бью челом, — Кристиан снова отвесил поклон. — Прошу руки дочери вашей Виренеи Змеёвны.
Змей I крякнул. Царица тонко улыбнулась, доброжелательность в её взгляде сменилась заинтересованностью.
— Ну проходите, дети. В доме всё обсудим, — царь многозначительно глянул на царицу.
А Виренея на Кристиана. По примете жених и невеста из царского рода должны были преодолеть все тридцать три ступеньки царского терема и ни разу не споткнуться.
Кристиан критично глянул на длинные полы шубы Виренеи, и вдруг ему в голову пришла гениальная мысль:
— Значит, берегут, говоришь… Тогда Держись, — прошептал он.
И прежде, чем Виренея пикнула, подхватил её и начал подниматься по узким крутым ступенькам с драгоценной ношей на руках.
Глава 16. Свадьба, которая не вписывается в планы совсем
Виренея
Падение было бы фееричным и травмоопасным, Виренея понимала это, и хотя поступок Кристиана крайне возмутил её и даже напугал, сочла за лучшее промолчать.
«По крайней мере, до падения».
На их счастье, падения не случилось.
Виренея выдохнула, когда Кристиан преодолел последнюю ступеньку и аккуратно поставил её рядом с родителями. Все выдохнули. Несколько дворян даже захлопали в ладоши и одобрительно загомонили.
Искренне улыбаясь, царевна обернулась к своему жениху, и очень удивилась, не увидев на симпатичном лице ни остатков натужного румянца, ни усталости, ни даже крохотной капельки пота.
Зато со лба её родителя пот лился ручьями. Матушка тоже заметно побледнела. Тем не менее, родители сочли за лучшее никак не комментировать поступок будущего зятя.
Под шутки и прибаутки процессия направилась внутрь дворца.
Там Виренею и Кристиана временно разлучили. Царевна вместе с матушкой и её женской свитой направилась в её девические комнаты, а Кристина вменили заботам брата Ивана и его верных друзей и слуг.
Когда женская толпа, от которой Виренея уже отвыкла, дошла до дверей, за которыми начинались покои царевны, царевна напрямую обратилась к служанкам и матушкиным подружкам:
— Дамы, не могли бы вы оставить нас с мамой наедине?
Дамы так и оторопели. Вся их жизнь состояла в том, чтобы денно и нощно быть в сопровождении высоких особ. А теперь…
— Вы нас выгоняете?
— Не велите казнить…
— Да как так-то? — загудела женская свита.
— Мам, правда, надо кое-что обсудить, — призналась Виренея.
Царица сделалась ещё бледнее и положила руку на грудь.
— Пелагеюшка, Варвара, — обратилась она к верным подруженькам. — Сходите на кухню. Марфа, Авдотья, а вы в трапезную. Поглядите, всё ли готово к обеду, да праздничному ужину?