Сказки Тридесятого царства: Лягушка и Колобок
Шрифт:
— Уборщица я, — отмахнулась от репортёров Виренея и добавила скрипучим голосом: — У меня собственные ключи. Ввечеру все уходят, а за день-то натоптали.
Она попыталась закрыть двери от любопытных парней, но не тут-то было. Те навалились на дверь и вбежали за ней в магазин.
— Как есть, натоптали! — не выходя из образа, всплеснула руками и закачала головой Виренея. — А вы чего тут? Мешать мне вздумали?.. Ничёси грязи нанесли! А ну гэть отседова!
Выпучив глаза, царевна-уборщица схватила швабру, которая всегда стояла за кадкой
А Виренее только этого и надо было. Отбросив швабру, она поспешила задвинуть внутренний засов.
Свет решила не включать. Подняла швабру с пола и вернула на место. Потом достала из-за стойки коробку бытового порошка, рассыпала по полу и прочитала заклинание, которое быстро приводило помещение и её обувь в идеальный порядок. И только после этого сняла платок и поднялась наверх, чтобы взять кое-что из вещей, а заодно проверить сделанное гномками.
Ровно в десять вечера ко входу подъехал Тихомир. И даже если к тому моменту кто-то ещё следил за лавкой, максимум, что они увидели — укутанную в сто одёжек женщину с сумкой, которая вышла из магазина, заперла дверь и села в карету без гербов.
Через некоторое время карета заехала в плохо освещённый гномий квартал, где будто растворилась…
Однако за час до полуночи новая карета Виренеи стояла примерно в километре от столицы, у круглого замёрзшего озерца.
А вот Кристиан опаздывал.
«Может телеграмму мою не получил? Или ему выехать не дали? А может… он передумал?» — последний вариант почему-то расстраивал больше всего.
В каретное окошко под потолком постучался гном:
— Барышня, ждём ещё или едем?
Виренея задумалась. Гнома-кучера, конечно, согревали магические грелки и три тулупа, но ему ехать целую ночь. Да и заставлять перерабатывать не сильно хотелось.
В этот момент мимо них проехала повозка, гружённая мешками с мукой. Внезапно она приостановилась. Из телеги на дорогу спрыгнул человек с рюкзаком. Возница повозки стеганул мулов, и повозка продолжила свой ход. А Виренея смогла наконец ответить гному:
— Как только вот этот сядет к нам, трогаемся с места.
Кристиан
— Доброй ночи, — Кристиана так и распирало от радости.
Во-первых, он увидел Виренею. Во-вторых, вытекало из первого пункта: у царевны всё получилось. У него, впрочем, тоже.
— Доброй ночи. Сияешь, как царский золотой, — отметила его настроение Виренея.
— Просто рад, что выбрался из столицы.
— А мог не выбраться? — подняла бровку Виренея с видом «у меня всё схвачено-проплачено, не то, что у некоторых лузеров».
— Да. Если б не королевская кухня… если б не Грета с подружками, — Кристиан блаженно потянулся, чувствуя, как тело отогревается в магическом тепле кареты. — Представь, они и спрятали меня, и помогли в путь-дорогу собраться, и выезд за ворота организовали, да ещё и пирогов с собой выдали.
—
Она была… уставшей и голодной.
— Сейчас всё будет, — Кристиан открыл рюкзак, из которого уже доносились аппетитные ароматы, достал плоскую корзинку с пирогами и протянул царевне.
— М-м-м, вкусно, — произнесла Виренея, когда расправилась с половиной куска.
— Рад, что смог угодить.
— Не ты, будем честными, а твои кухарки, — сделала уточнение царевна.
— А я всё равно рад, — подобрался Кристиан. — Рад, что увижу, наконец, Тридесятое. Что побываю на северном полюсе. Даже рад, что познакомлюсь с прочими твоими родственниками и пойму, наконец, в кого ты такая…
— Язвительная? В маму.
— Следовало догадаться. С батюшкой-то твоим я виделся неоднократно, производит впечатление здравомыслящего… кхм-кхм… полудракона. Кстати, какую причину нашего совместного приезда ты озвучила своим родителям?
— Не озвучила, а телеграфировала, — Виренея вгрызлась в пирог и только тщательно прожевав, произнесла, — мама, папа, приеду не одна, хочу познакомить вас с моим женихом.
— Чт… — Кристиан подавился воздухом.
Он, конечно, передал через поварих послания папаше и невесте-оборотню:
«Я принц Тридевятого Кристиан в здравом уме и крепкой памяти заявляю, что ни на какую помолвку не соглашался. Искать меня не надо. Уехал на юг в Синь-Ваньский монастырь привести мысли, дух и тело в порядок».
Но версия Виренеи грозила настоящим дипломатическим скандалом.
— А что надо было написать? Мама, папа, прибудем с Кристианом, потому что из Тридесятого леса до пещеры Василиска рукой подать?.. К тому же после статьи в «Клеветнике»…
— Это всего лишь статья. Хочешь сказать, в Тридесятом читают газеты Тридевятого?
— Нет. Там в ходу «Клеветник всея Континента». Угадай, откуда они перепечатывают самые громкие статьи? — Виренея прикончила пирог и тщательно вытирала пальчики специальным влажным платком. — К тому же у моего папы агенты повсюду.
— Мы знаем, — подмигнула царевна. И вдруг положила руку ему на плечо, — Ладно, не расстраивайся. Это всего лишь помолвка. Когда расколдуемся, можешь бросить меня.
— Ты такая добрая, потому что сытая? — усмехнулся Кристиан и замолчал, залюбовался огромными зелёными глазами, которые вдумчиво смотрели на него.
— Нет, логичнее всё же будет, если я сама тебя брошу. В виду вновь образовавшейся очереди женихов. Ой… — пикнула Виренея.
Потому что, услышав про женихов, Кристиан не выдержал, и сделал то, о чём давно мечтал и давно хотел повторить.
Да не куда-нибудь, а в пухлые, вишнёвые губы.
Конечно, он помнил о последствиях. И что у них полминуты всего.
И конечно, через полминуты Виренея квакнула с упрёком. Но Кристиану ведь не показалось — до превращения царевна крепко обняла его…