Сказки
Шрифт:
– Так у вас, значит, есть они и других цветов?
– удивился Грызун.
– Еще бы. Вот увидите скоро- Но и у этой, я уверен, молоко первый сорт. Прошу отведать.
Он усиком искусно пощекотал тлю. Она тотчас же выделила прозрачную каплю.
– А вы сами что же?
– спросил Грызун.
– Прошу, - повторил тот, - вы ведь гость, а я хозяин. После жаркого боя у вас, верно, в горле пересохло?
Грызун с жадностью проглотил заманчивую каплю, потом облизнулся и обтер усы .
– Как прохладительно!
– сказал он.
– И что за сладость!..
– Дело мастера боится, - с самодовольством отозвался Сосун.
– Выбирать скотину не так просто, как, может быть, кажется. Недаром, значит, я окрещен Сосуном, недаром прозван Губой-не-ду-рой.
– Что же, вы ее тут и оставите?
– Нет, жаль; может, еще пригодится.
Он сунул крошку тлю, как узелок, под мышку. Инстинктивно, чуя, что зла ей не сделают, она доверчиво прильнула к великану-муравью.
Друзья наши шли, не торопясь. С приближением к муравейнику скотоводов их стали обгонять земляки Сосуна, бурые муравьи. Кто тащил зернышко, кто волок иглу или соломинку, кто нес, как Сосун, под мышкой или в зубах живую тлю. Узнавая своего атамана, они почтительно отдавали ему честь и спешили затем далее.
Но вот под сенью векового дуба показался и грандиозный купол муравейника скотоводов. Перед главными воротами толпа молодых скотоводов забавлялась военной игрой: приподнявшись на задние ножки, они боролись между собой и звонко хлопали друг друга по щекам.
– У вас, стало быть, тоже есть военное сословие!
– сказал Грызун.
– А вы же сами уверяли…
– Нет, это не настоящие воины, как у вас, - отвечал Сосун, - это кадеты - ополченцы, добровольцы. Набегов мы никогда не предпринимаем, но каждый обязан защищать свой муравейник. Вот молодежь и практикуется.
Они вошли в муравейник. Попадавшиеся им тут бурые муравьи удивленно оглядывали рыжего муравья, очутившегося в их муравейнике. Но его сопровождал сам атаман их, Сосун, и все молча сторонились.
– Хлебные амбары, я думаю, вас не интересуют?
– заговорил Сосун.
– Это то же, что и у вас, да к тому же они еще и пусты. Детских наших я вам также показывать не стану; разница только та, что няньки у нас не наемные, а из своих же, бурых.
– А этот коридор куда ведет?
– спросил Грызун.
– Это в покои нашей матушки-муравьихи, - отвечал хозяин, понижая голос.
– Она у нас, признаться, терпеть не может, когда ее застают над яйцами; а вы притом посторонний.
– Ни за что туда не пойду!
– сказал Грызун.- Это такое дело, что можно, пожалуй, сглазить. Мне бы только хотелось осмотреть ваше молочное хозяйство.
– Так прошу идти за мной.
Перед ними раскрылась обширная подземная зала. По всему полу были разложены правильными рядами бесчисленные микроскопические крупинки. Взад и вперед между ними ходили бурые муравьи, то обмахивая с крупинок пыль, то облизывая их язычком, то прикладываясь к ним чутким ухом.
– Что это у вас за крупа?
– спросил Грызун.
– Это не муравьиные ли яйца?.. И к чему они там прислушиваются?
Сосун таинственно улыбнулся-
– А вот сейчас узнаем. Глядите.
Один из прислушивавшихся муравьев разгрыз крупинку, и оттуда неуклюже выкарабкалась прехорошенькая малютка-тля!
– Вон оно что!
– проговорил Грызун.
– Это теленочек?
– Теленок. Вырастим, насколько требуется, в колыбельке- и выпустим. А теперь пойдемте-ка посмотреть, как пристроят его к месту.
Муравей-скотник бережно поднял на руки новорожденного и вынес из детской. Оба атамана пошли за ним следом. До сих пор их окружал глубокий мрак, и только благодаря своему зоркому муравьиному зрению Грызун различал предметы вокруг себя.
Теперь в конце коридора блеснул свет. Они вышли на открытое место.
Сверху, сквозь искусственную расщелину в своде муравейника, проникал скудный дневной свет. Но света этого было довольно, чтобы поддерживать питательную силу мелких растений, покрывающих почву. Это был подземный луг, подземное пастбище.
Муравей-скотник поднес младенца-теленка к свободной травке. Тот пиявкой к ней присосался. Вокруг другие растения были точно так же усажены, словно пуговичками, сосущими младенцами-телятами.
– Удивительно!..
– мог только выговорить Грызун.
– Не правда ли? Но это, так сказать, цветочки, а сейчас будут ягодки.
Подземные ходы извивались то вправо, то влево, огибая громадные древесные корни.
– На этих корнях у нас пасется скот зимой; сюда же сгоняется он и на ночь, - объяснял Сосун.
– Это наш хлев, это наш скотный двор.
– А где же он теперь, ваш скот?
– В поле.
Снова блеснул издали свет, но уже целым потоком лучей. Коридор, поднимаясь круто в гору, вышел наконец на поверхность земли, на вольный воздух.
Под легким светом заходящего солнца расстилалось впереди зеленеющее поле. Кругом был обведен земляной вал, - очевидно, с целью, чтобы скотина не разбежалась. На листьях же, стеблях и корнях сочных злаков паслась сама скотина, тли-коровы всех видов и цветов: круглые, грушеобразные и плоские^ светло- и темно-зеленые, голубые, розовые, белые и даже полосатые.
Грызун был так озадачен, что не мог вымолвить ни слова.
– Теперь вы, надеюсь, убедились, что правильное скотоводство - дело не совсем-то простое?
– говорил Сосун.
– Подойдите ближе. Заметьте, сколько разновидностей! И одна другой лучше.
– Так что же, у них и молоко даже разное?
– спросил Грызун.
– А то как же? Можете сейчас удостовериться.
– Благодарю, я сыт…
– Сделайте милость, не обидьте. Прикажете мне подоить или сами, может быть?..
– Любопытно бы самому…