Сказкотерапия в работе психолога
Шрифт:
– Братцы, а не я ли это там был?
– Сиди, дурень, не болтай зря!
Тут Иванушке захотелось на царевнин драгоценный перстень взглянуть. Как размотал он тряпку, так всю избу и осияло!
– Перестань, дурень, с огнем баловать! – кричат братья. – Еще избу сожжешь. Пора тебя совсем из дома прогнать!
Не поддаются братья психокоррекционному воздействию, хотя психологические услуги предлагаются ненавязчиво, профессионально, играючи и бесплатно. Пока царевна сама не разыскала своего
Читая сказку, иногда удивляешься глупости богатых людей и природному уму, искрометному чувству юмора бедняков. Существует объяснение и этому сказочному феномену. Кто будет более активен: сытый или голодный, богатый или бедный, столичный житель или провинциал? Жизнь лишний раз свидетельствует о наличии неистребимых компенсаторных механизмов, заставляющих человека влиять на себя и социум. Возникает активность по типу «вечного двигателя», обеспечивающего все стороны существования индивида в культурологическом пространстве. Хочешь жить – умей вертеться! С этим трудно поспорить. Вот и становимся деятельными, умными, реалистичными, проявляя к окружающим бесконечную толерантность: отмалчиваемся, улыбаемся, отшучиваемся. Некоторые русские народные сказки как будто специально посвящены этому, представляя собой динамичный диалог двух главных героев.
Повез бедный мужичок дрова продавать. Встречает его богатый да чванный:
– Эй, постой! Что на базар везешь?
– Солому.
– Врешь, дурак! Какая солома – это дрова!
– Ну, коли сам видишь, так неча и спрашивать! У тебя глаза не вылезли!
Сказал бедный и поехал своей дорогой.
На другой день идет богатый да чванный по улице с приятелем.
– Так и так, – рассказывает ему, – разобидел меня бедный мужичишка!
А бедный тут как тут – едет опять навстречу.
– Вот он – вчерашний мужик-то! – говорит богатый.
– Нет, врешь! – отвечает ему бедный. – Яне вчерашний: скоро сорок стукнет, как я живу на белом свете.
(Народные русские сказки…, 1982, с.549)
Сказка снова учит чувству юмора и быстроте интеллектуальных реакций.
2.1. Психология семейных отношений
Испокон веков семейные неурядицы будоражили воображение человека. Очень много сказок посвящено внутрисемейным отношениям. По своему содержанию они полифункциональны: во-первых, дидактичны, так как учат мужским и женским социальным ролям, гармоничным отношениям между супругами; во-вторых, психокоррекционны: заставляют задуматься о возможностях изменения личности, поведения человека с целью создания или налаживания отношений между мужем и женой.
В сказке мы видим поведение настоящего хозяина, мужика, который:
• поддерживает свое амплуа кормильца, добытчика;
• старается влиять, воздействовать на сознание супруги;
• расплачивается за свои неумные действия;
• приобретает опыт, избегая ошибок благодаря добрым друзьям, советчикам.
Жена зачастую представляет собой одиозную фигуру, и жизнь перестает казаться медом. Она слишком:
• умная;
• красивая;
• могущественная (но тщательно скрывает это до поры до времени);
• глупая;
• коварная, злая;
• хозяйственная;
• старая и т. п.
Женщина сама по себе становится испытанием для мужчины, проверкой на прочность мужских достоинств. В зависимости от возможностей влияния жены на мужа он благоденствует (становится красивее, умнеет, богатеет, процветает, выздоравливает, «рождается заново» как личность) или начинает вызывать жалость у читателя (глупеет, болеет, портится характером, разоряется, получает инвалидность, умирает).
В некоторых сказках семейная пара представляет собой некий симбиоз по типу: «Муж и жена – одна сатана». У такой пары ума хватает больше на пакости, чем на рождение и выращивание потомства, взаимопомощь и нравственное обогащение друг друга. С подачи жены в голове у мужа роятся недобрые мысли, но в его дела вмешиваются посторонние, сказочные лица и вносят своевременные коррективы в асоциальное поведение «заблудшей овцы». Мужской типаж «женского подкаблучника» жалок и не вызывает симпатии. Интереснее вариант неумного, неопытного жениха (мужа), который, руководствуясь нравоучениями невесты (жены), не проявляет упрямства, а следует ее систематическим указаниям. В ходе собственных действий он оказывается способным к анализу ситуаций – и пожалуйста: наступает абсолютный «хэппи энд»:
• «Стали они вместе жить-поживать да добра наживать»;
• «Вот веселым пирком, да и за свадебку!»;
• «Иван-дурак женился на ней; стали жить да быть, и теперь живут»;
• «Не стали они долго раздумывать, перевенчались и зажили себе припеваючи»;
• «Сколько тут было радостей, сколько веселья! Обвенчались и стали жить, да быть, да добро копить»;
• «Проснулся, видит – дело сделано, ничем не воротишь! И велел свадьбу справлять, пир пировать, гостей угощать»;
• «Взял за руки белые, целовал в уста сахарные, привел к отцу, к матери, и стали все вместе жить, да поживать, да добра наживать»;
• «С тех пор старик со старухой стали жить так хорошо, так дружно, что старик везде ею похваляется, тем и сказка кончается»;
• «Женился Иван крестьянский сын на прекрасной королевне, отпировали свадьбу богатую, и стал себе жить, не тужить. Вот вам сказка, а мне бубликов связка»;
• «Иван-царевич взял Марью-царевну… И стали они жить-поживать, добра наживать»;
• «А удалец на той царевне Полюшке женился и раздиковинную пирушку сделал; я там обедал, мед пил, а уж какая у них капуста – ино теперь в роте пусто!»;
• «Он женился на Василисе-царевне и жил с нею долгие лета в любви и согласии»;
• «А Иван-царевич женился на прекрасной королевне Елене и начал с нею жить дружно, полюбовно, так что один без другого ниже единой минуты пробыть не могли»;
• «Тут их и обвенчали; на той свадьбе я и был, мед-пиво пил, по бороде текло, в рот не попало»;