Сказочка или Сказявские похождения Моти Быкова
Шрифт:
– А у вас сейчас нет прав, у вас сейчас сплошные обязанности начинаются!
– отрезал пушистик.
– А будете пререкаться, велю вообще платить натурой!
– Раскрой-ка тему, полоскун!
– нехорошо сощурился Матвей.
– Какой тебе натурой заплатить??
– Обычной, ёжкинской, - буркнул тот, опасливо косясь на то, как человек медленно засучивает рукава.
– С тебя пять, с пацана, так и быть, три, а с лошади...
Безграничным терпением Мотя никогда не отличался и в обычной ситуации засветил бы полосатому ещё на этапе "отвечать живо!" Только ради Кузьки и держался. Но проглотить такое оскорбление
Пока взбешённый зверёк оттуда выковыривался, Матвей за неимением иного оружия подобрал с земли шлагбаум и покрутил в руках, раздумывая, как сподручнее будет им воспользоваться. Больно длинный.
– Так-так-так...
– ехидно сказали откуда-то сверху.
– Похоже, опять братишка погорячился!
Не успел Мотя оценить новую угрозу, как с верхушки ближайшего дерева на него спикировала какая-то увесистая птичка. Впрочем, как раз хорошо, что не на него - раздавить бы, конечно, не раздавила, но помять при такой массе могла бы на раз. Плюс ещё "клювик" у неё - такой острый и крепкий, прям орлиный, тюкнет разок по темечку - и всё, привет, Ёжик с Узелком.
– Вечер добрый, лёгкой вам дороги, почтенные путники!
– вежливо, но с той же ехидцей обратилась птичка к Моте со товарищи. Кузя, наверное, почувствовал себя польщённым, а вот Быков с конём переглянулись с изрядной долей подозрительности. Что это, игра в "коп добрый, коп злой"? Надо на всякий случай держать ухо востро, а дрын с копытом - наготове.
– И тебе здравствуй, коли не шутишь, - ответил за всех Мотя.
– Объясни-ка ты мне, дремучему, с какой стати мы обязаны платить ваш дорожный сбор, кто его санкционировал и, поконкретнее, в какой форме вы его принимаете.
– О, приятно встретить в нашей глуши настоящего интеллигента, - зубасто улыбнулась птица.
– С удовольствием отвечу на все вопросы, пока мой младший напарник приводит себя в порядок.
– Но...
– пробовал вякнуть енот, но под натурально удавьим взглядом товарища снова сдулся и, ворча себе под нос, вразвалку потопал к близлежащему ручью.
– Итак, разрешите представиться - Ёжкин Удод.
Матвей почесал в затылке и назвался в ответ, на всякий случай обозначив Кузьку племянником.
– Куда путь держите?
– На Кудыкину гору!
– выпалил мальчишка.
Быков невольно поморщился. Нет, что соврал - однозначно молодец, но не так же топорно...
– Воровать помидору?
– на полном серьёзе уточнил Удод.
– Так опоздали вы. Кудык Кердыкович, хитропопец наш, в этом месяце всех обул. Заливал, что зелёная ещё, а сам тишком стряс её да и продал. Мы с брателлой вчерась на разведку сползали - нету. Ну ничего, следующая точно наша будет. Раз уж Мусе пообещали, надо выполнять. Эх, разомнёмся, тряхнём стариной!
Матвей ничегошеньки не понял, но глубокомысленно кивнул и скосил глаза на часы.
– Ладно, раз такой облом, пойдём мы, пожалуй...
– На ночь глядя?! Даже не думайте! Ёжкин Кот мне не простит, коли вас не приведу! Давно у него гостей не было, а тут, как-никак новые лица. Гарантирую, он вам очень обрадуется! Накормит от пуза! Отдохнёте, переночуете, а утром...
– Нет! Дядь Моть, не соглашайся! Утром он нас разорвёт и самих съест!!
– не выдержав, психанул Кузька.
Быков мысленно порадовался, что шлагбаум всё ещё у него в руках, и смерил замершего птица фирменным мрачным взглядом исподлобья. И заодно его подмокшего "брата". Енот рефлекторно подался назад и стал с нарочитой тщательностью выжимать хвост. А вот Удод неожиданно расхохотался, да так, что чуть клюв себе не прищемил.
– Ой, малец, ну и насмешил! Бедный Федот Спиногрызыч! Столько лет прошло, а байки эти жуткие всё ходят! Одно расстройство...
– И причём тут какой-то спиногрыз? Ты мне зубы-то не заговаривай!
– рассердился Матвей.
– Напугали мне ребёнка...
– Он сам себя напугал!
– возразил Удод.
– Нефиг потому что глупые сплетни слушать! Ну, озоровал хозяин по молодости - по глупости, с кем не бывает? Так давно остепенился, женился, постоялый двор вон построил. Живёт тихо-мирно, никого не трогает и вообще стал жутко добропорядочным, аж скучно временами. Мы даже про помидору ему говорить не собирались, а то огребли бы по самые помидоры... Нравоучений в смысле.
Матвей ухмыльнулся и решительно водрузил шлагбаум на место. Интуиция молчала, как рыба, и он рассудил, что сомнительная гостиница всё же лучше, чем ночёвка в чистом поле с сухпайком и одним одеялом на двоих. Да и на Кота этого загадочного взглянуть охота... Короче, решено!
– И как называется ваш постоялый двор?
– "На три буквы"!
– гордо ответил Удод.
Быков аж споткнулся.
– Не понял... Ты меня послал, что ли?? Слышь, ты...
– Спокуха, брателло!
– замахал крыльями тот.
– Не бычись раньше времени. Всё элементарно, три буквы - это ж хозяйские инициалы! Ну, сам смотри: "ФСЁ" - Федот Спиногрызыч Ёжкин. Стало быть, пойти на три буквы - значит, заглянуть к нему на огонёк. Мы всегда так говорим, да, Прошка? И говорим, и ходим, чё такого - дом на три буквы, зато какой! Мы с Прошкой давно у Федота живём, мы его старые друзья-соратники, раньше вместе... кхе-кхе... работали, сейчас тоже помогаем, чем можем.
– Мзду за въезд собирать?
– поддел Матвей и хлопнул Сивого по шее.
– Неохота мне снова эту палку снимать, давай объезжай по травке!
Всё ещё настороженный Кузя направил коня на обочину, по дуге обогнул шлагбаум и затормозил рядом с "дядей".
– А чего это они?
– Хрен знает... Э, народ, отомрите, что случилось?
– Мотя по очереди помахал растопыренной ладонью перед круглыми глазами "братков". Безрезультатно, конкретно подвисли.
– Да чё вылупились, а?! Не в цирке!!
– Ой... Не ори, пожалуйста, - проморгался первым Удод.
– Извини, мы, это... прибалдели чутку.
– Ага, сказал бы я, как это называется, - проворчал Матвей.
– Что, у нас с малым резко рога выросли или глаза багровым засветились? Так у вас этим никого не удивишь... Колись, чего раззявились?
– Того! Ваша лошадь смогла перейти границу! Сроду такого не было...
– Это не лошадь, а конь!
– заступился за Сивого Кузька.
– Да хоть Змей Горыныч... Просто до этого никто так не делал, ну, не объезжал шлагбаум. Все стояли и ждали, пока кто-нибудь из нас придёт, мы его поднимали, путников пропускали и снова опускали.