Сказочная Академия

Халимендис Тори

У Веника и Милика одинаково вытянулись физиономии. А ректор поспешно сказал:

– Нет-нет, наши фамилии самые что ни на есть настоящие. У нас и в документах так записано.

– В паспортах? Или в берестяных грамотах? – никак не желала уняться я.

– Пожалуй, запишем Противной, – задумчиво сказал Милослав.

И не успела я возмутиться, как он быстро застрочил по бумаге самой обычной дешевенькой шариковой ручкой.

– Сам ты такой, – запоздало отмерла я. – Не буду на такую фамилию

отзываться.

– А и не отзывайтесь, – беззаботно сказал ректор. – Имя-то у вас все равно свое останется.

Я растерялась. Свое-то свое, да вот только, если я правильно поняла, со мной в комнате еще две Василисы жить будут. Или они и не Василисы вовсе? Хотя вроде бы как раз по именам их и отбирали, разве нет? Словом, я совсем запуталась. Но не забыла дать себе самую страшную клятву отомстить мерзкому Милославу за сделанную гадость.

Тем временем кастелян заполнил очередную бумажку и протянул ее мне.

– Вот, талон на форму ученическую. Придешь с ним в каптерку и вручишь кастеляну.

– Тебе, что ли? – прищурилась я.

Милик важно кивнул.

– Так забирай! Зачем вообще мне отдал?

– А положено так. Выписывают талоны в бухгалтерии, а принимают к рассмотрению в каптерке – про то всякому известно. Порядок потому как должен быть! Вот придешь куда след в приемный час, отдашь мне талон и форму-то и получишь.

Я только скрипнула зубами.

– Кстати, приемное время вот-вот наступит, – обрадовал меня Милослав. – Так что пойдем. Иван Кощеевич, Вениамин Распопович, вы здесь останетесь? Наливочки, чтобы не скучно ждать было?

У Беспределкина заблестели глаза.

– Сливовая наливочка-то? – потирая руки, осведомился он.

– И вишневая есть, – тоном Змея-искусителя протянул кастелян. – И даже крыжовниковая. Какую пожелаете?

Но ректор тут же обломал этим двум алкашам весь кайф, заявив:

– Отставить наливочку! Работать надо.

– Так мы только по стопарику, для сугреву, – заискивающим тоном проскулил Милик.

– Лето на дворе! – рявкнул Иван Кощеевич. – И без наливки жарко. Все, забыли до вечера.

Слышать о лете и жаре от мужика в шубе было по меньшей мере странно, но Бессмертного я прямо зауважала – вон как он ловко порядок в рядах подчиненных навел!

Мы гуськом вытянулись из кабинета, который Милослав тут же запер – и сразу же отпер соседнюю дверь, жестом пригласив меня проходить. Здесь стоял точно такой же стол, но вот книг и шкафов с папками не было, зато вдоль стен тянулись полки с вещами.

– Стой! – скомандовал мне кастелян. – К полкам не подходи. Медленно иди к столу и держи руки так, чтобы я их видел.

Решив не спорить с психом, я выполнила его требование.

– А теперь талон давай.

Получив талон, Милослав несколько раз перечитал им же написанное, беззвучно шевеля губами, затем удовлетворенно кивнул и спрятал бумажку в ящик стола, вытащив взамен очередной журнал.

– Вот, распишись.

И ткнул пальцем в строчку. Я увидела мерзкое прозвище "Противная" и из вредности вместо росписи нарисовала крестик, но кастелян сделал вид, будто так оно и надо. Стащив с ближайшей полки какой-то сверток, он подал его мне.

– Вот, форма ученическая. Все, как полагается: сарафан в пол, парадный; сарафан короткий, учебный; рубаха расшитая; бусы, одна нитка; лента алая, одна штука. Куда ты ее вплетать будешь, хотел бы я знать? Косы-то у тебя не имеется.

– Найду куда, – прошипела я. – Скажи лучше, с размером хоть угадал? Или у вас сарафаны, как бусы – безразмерные?

– Обижаешь, девка, – прогундосил кастелян. – Я, между прочим, знаток, у меня глаз наметанный.

– Эксперт, блин, – проворчала я.

– А то, – горделиво приосанился Милослав. – И это, девка… Не ругалась бы ты. Некрасиво.

Я даже задохнулась от возмущения. Нашелся эстет, понимаете ли.

Милик между тем резво вытолкал меня за дверь и запер каптерку. Я повертела головой в поисках Бессмертного и Беспределкина, но те уже куда-то улетучились.

– Пойдем, покажу тебе горницу, – кастелян направился к лестнице на второй этаж.

Я потрусила за ним. Поднявшись, Милослав уверенно прошел по коридору до двери с криво приколоченной цифрой "пять".

– Вот, пятая горница, – сообщил он и постучал.

– Вооойдите, – донесся протяжный ленивый голос.

Я просочилась внутрь вслед за кастеляном и замерла. У окна стояла… стояла… Вот не было у меня слов, хоть тресни! Всякие "Мисс мира" и в подметки не годились девушке, что сейчас рассматривала меня без особого интереса. Огромные синие глазищи на пол-лица, изогнутые черные брови, длинные ресницы, белая кожа, пухлые алые губы, бюст размера эдак третьего, талия сантиметров пятидесяти в обхвате – я едва не застонала от зависти. А девица откинула за спину тяжелую светлую косу и все тем же ленивым голосом поинтересовалась у Милослава:

– Чего явились спозаранку?

– Да вот, Васюша, соседку новую вам привел, – как-то подобострастно пропел Милик.

– Со-сед-ку? – по слогам выговорила "Васюша", взглянув на меня с таким недоумением, что меня зло взяло.

– Да, Васюшенька. Вот, прошу любить и жаловать – Василиса Про…

– Корбышева! – зло рявкнула я, перебивая мерзкого кастеляна.

Под моим разъяренным взглядом Милослав даже присел.

– Ну, вы знакомьтесь, девочки, – скороговоркой выдал он. – А я сбегаю тут… белье постельное принесу, вот.