Сказочник
Шрифт:
– Они все так умеют? – Дар-Теен думал о том жреце, который предложил сделку.
– Они еще не так умеют, – заверила Андоли, – этот… – кивок в сторону распростертого тела, – этот еще слабенький попался. Низкого ранга. А те, которые посильнее, могут превращать милостью Селкирет и стражей в таких же тварей. Вот так, Дар-Теен. Поднимайся, не то сюда сбежится весь храм…
Рука была перевязана мастерски, и Дар-Теен опять вспомнил Шеверта. То, как они стояли и слушали разговор элеаны и старой
«Де нет же, нет… Шеверт слишком уж ее не любит. Не любил… »
– Пойдем, – ийлур поднялся.
Закружилась голова – но это понятно, от кровопотери… и так весь пол залил кровью, хорошо еще, что у Андоли нашлось, чем перетянуть.
Элеана ловко подставила плечо.
– Давай, ходу отсюда, ходу, – и буквально поволокла Дар-Теена к вожделенным дверям. Туда, где темнела усеченная пирамида многоярусного сада.
Они вывалились на высокую террасу, кое-как перебежали открытое место и – Андоли не скрывала своего облегчения – скатились по лестнице на узкую, посыпанную хрустящим ракушечником дорожку.
Сад оказался на расстоянии вытянутой руки, напоминающий зеленую пористую губку, вырезанную в форме четырехступенчатой пирамиды. Пахло незнакомыми цветами и свежестью, кожу овеяло прохладой.
– Идем, идем, не останавливайся, – элеана продолжала с силой тащить его вперед, – рука-то болит?
– Болит, – ийлур не стал увиливать. На самом деле глубокую рубленую рану дергало так, что в глазах темнело.
– Ничего, терпи…
И он, стискивая зубы, старательно ковылял за хрупкой элеаной. По садовым дорожкам, идеально ровным, словно рассекающим пышную зелень, по пологим и широким лестницам – наверх, на последнюю ступень пирамиды…
На миг ийлуру стало страшно – а вдруг крыланов кто-нибудь заметил, и там их преспокойно поджидают серкт? Он отмахнулся от этих бередящих душу мыслей, хотелось верить, что они все-таки улизнут из Дворца, что смогут изменить Эртинойс и сделать так, как было раньше…
– О, – хрипя от напряжения, выдохнула Андоли, – еще чуть-чуть.
И когда, наконец, Дар-Теен увидел звездное небо, раскинувшееся над Эртинойсом, в зелени заурчали крыланы. Два зеленых, полосатых щера – которых жрецы серкт сумели наделить крыльями.
Потом элеана быстро привязала его к седлу, чтобы «раненный ийлур, упаси Фэнтар», не свалился в полете. Поводья Дер-Теенова крылана Андоли привязала к своему седлу – это на тот случай, если Дар-Теен вдруг потеряет сознание в полете. И – коротко, зло свистнула.
… Дар-Теен зажмурился. Ну что поделаешь, никак не мог привыкнуть к полету, к тому, что мир становится меньше, ужимается и уходит куда-то вниз, в бездну. Правда, повинуясь внезапному и колкому чувству опасности, он все же глянул вниз: под брюхом крылана медленно проплывала покатая крыша дворца, и там – Дар-Теен был уверен, что ему не померещилось – там неподвижно замерла черная фигура жреца.
– … той! – едва расслышал ийлур.
И все звуки пропали, запутались в свисте ветра.
Глава 8. Игра Хофру
– Это второе покушение за два дня, – проворковала Териклес, морща точеный носик, – не кажется ли тебе, о многомудрый Хранитель Таинств, что это чересчур?
Тронный зал был пуст. Лишь Царица, Хофру и пунцовые отблески утренней зари на мраморном кружеве карнизов. Несмотря на окна, распахнутые в сад, ни единого дуновения ветерка не тревожило шелковых занавесей; день обещал быть знойным и душным – достойный день для заката великой расы.
Хофру поднял взгляд на Териклес.
– Я надеюсь, что это не повторится, о божественная.
– Да, да, – черные глаза Царицы так и впились ему в лицо, – я понимаю, что отчасти виновата сама, заняв тебя поисками Ключа. Я полагала, что тебе в скором времени удастся разобрать записи прежнего Говорящего и нащупать ту путеводную нить, без которой мы были слепы в поисках...
Она замолчала, о чем-то задумавшись, рассеянно поправила на груди складки белой туники.
– Мы были слепы, Хофру, – рассеянно повторила Териклес, продолжая размышлять о чем-то своем, потаенном, – но теперь...
Ее тонкое лицо внезапно оживилось – словно рябь пошла по воде. Царица вскинула подбородок и, постукивая ногтями по полированному подлокотнику, изрекла:
– Один из тех, кто осмелился напасть на меня, несет в себе знак Ключа, Хофру. Этот... ий-лур, – название уничтоженного ею же народа далось Териклес с трудом, – он уже обладал когда-то Ключом! А это значит... Ты ведь понимаешь, что это означат, да, Хофру?
Жрец поспешно склонил голову, чтобы Териклес не увидела на лице отражения водоворота чувств, охвативших его.
Ийлур держал в руках Ключ! Воистину, Селкирет оказалась милостива к своему слуге, подбрасывая божественный подарок!
– Это значит, моя Царица, – хрипло ответил Хофру, – что ийлур рано или поздно приведет нас к Ключу. Так было записано, и так должно быть.
– Вот именно!
Не удержавшись, Териклес вскочила на ноги и, прижав руки к груди, метнулась к Хофру. Чудовище в облике той, что раньше дарила только жизнь...
Хофру невольно отшатнулся, а прекрасное личико Териклес исказила злобная гримаса.
– Что с тобой, мой верный Хофру? Ты боишься меня?
– Но для этого есть повод, верно? – он поклонился, – разве могу я не трепетать перед столь грозным и могущественным созданием, как Царица народа серкт?
Она тут же одарила его широкой улыбкой.
– Это так. Царица должна внушать подданным чувство страха! Впрочем, неважно.
Нервно передернув плечиками, Териклес прошлась по залу, обходя по кругу замершего Хофру.
– На самом деле важно лишь то, что этот ийлур должен принести мне ключ.