Сказочник
Шрифт:
— Да, но много их пить нельзя. Вместе с тренировками слишком большая нагрузка на сердце. Бросить занятия я не могу, потому что очень быстро гормональный дисбаланс возьмёт своё, и я поправлюсь. Это даст ещё более серьезную нагрузку на сердце. Замкнутый круг…
— Подожди, — хриплю, останавливая его речевой поток. — А дети? Ты можешь или…?
— Нет, — мотает головой Данияр. — На репродуктивную систему это никак не влияет. Ну и на всякий случай, ещё в шестнадцать родители заморозили сперму.
— Господи, зачем? — я распахиваю глаза.
Да,
— Лер, прооперированый порок сердца. Сейчас все хорошо, но когда тебе в течении многих лет нельзя волноваться, это входит в привычку. Становится образом жизни.
— Дань… — шепчу, чувствуя, как нарастает удушающее чувство вины, и сама касаюсь его руки. — Я же не знала.
— Ты и не должна была, — кивает Данияр. — Портрет моей будущей жены был собран психологом. Ты подходила идеально. Отличница из средней неполной семьи. Активная, творческая, способная к благотворительным и созидательным проектам. В том числе — девственница.
— Это чтобы не могла сравнивать? — Спрашиваю подавлено.
— Да, — повреждает мою догадку Даня. — Отсутствие сексуальной нормы. Числиться неполноценным — это неприятно. И предложение о браке остаётся в силе, Лер. Подумай. Ты получишь мое уважение, полную финансовую поддержку, высокий старт для детей. Свободу в выборе профессии… Подумай.
— Открой, пожалуйста, окно, — говорю севшим голосом.
Стекло медленно ползёт вниз. Я делаю глубокие вдохи и выдохи, чтобы дать себе время переварить информацию.
Возможно, первый раз в жизни Данияр общается со мной так глубоко и так искренне. Возможно, его признание действительно может послужить толчком к положительному развитию наших отношений, но ведь дело не только в сексе, хотя и в нем теперь тоже.
Я оборачиваюсь обратно на Данияра.
— А любовь? Есть в списке твоих предложений?
— Да, — задумываясь на секунду, кивает. — Просто я не очень уверен, что мы понимаем под этим словом одно и тоже.
— А что понимаешь ты?
— Внешняя симпатия, возможность обсудить какие-то темы, уважение, заботу о здоровье и репутации, ощущение комфорта совместного проживания…
— Ты действительно считаешь, что этого достаточно? — Спрашиваю с горькой улыбкой.
— Это гораздо больше того, что присутствует в среднестатистическом современном браке. Лера, — он повышает интонацию и всплескивает руками, — вылези из своего розового мира и оглянись во круг. Особенно посмотри в ту задницу, куда приводит женщин так называемая любовь!
Я обхватываю себя руками за плечи и качаю головой, как китайский болванчик. Да, он прав. Но я так не хочу. В конце концов, мне только исполнилось двадцать три, и имею я право хоть раз испытать эту «любовь»!
— Ты не прав, — отзываюсь, хотя имеешь право на свою правду. — Если бы была в твоём положении, я бы все равно выбрала жить, а не исполнять функцию.
— То, что ты понимаешь под «жить» может меня убить.
— Ты живешь страхом твоей мамы себя потерять. Он связывает тебя по рукам и ногам. А отец помешан на работе, хотя ему уже давно пора занять спокойный и хлебный пост.
— И снова все не так, — усмехается Данияр. — Отец привык работать. Это его страсть. Это делает его молодым, даёт силы не обращать внимания на здоровье. Он много работал, чтобы у семьи были деньги на меня. Мама была одна. Я не имею права быть к ним неблагодарным. Ради близких люди способны на многое.
— Прости… — накрывает меня.
Я отталкиваюсь спиной он сиденья и преодолевая некоторое растерянное сопротивление Данияра, вжимаюсь лицом в его грудь.
— Прости. Я уважаю твой выбор. Я очень тебе сочувствую. И сейчас понимаю, что действительно люблю, но как друга. Как близкого. Не как мужчину…
Он молчит. На мою спину ложится его ладонь.
— И ты меня прости. Если захочешь обсудить возможность продолжения отношений, буду рад.
— Нет, — закусывая губы, отстраняюсь и мотаю головой. — Я даю тебе шанс начать отношения с правды. Ты достоин, чтобы тебя полюбили таким, какой есть. И я достойна.
— Значит, все? — хмурясь, уточняет он.
Сердце йокает…
— Да, — отвечаю как можно тверже.
— Понял… — выдыхает Данияр. — Тебя отвезти домой? — спрашивает напряжённо.
Я вижу, что несмотря на то, что это не любовь, ему все равно больно. Мне тоже.
— Нет, — выдавливаю из себя улыбку через силу. — Пойду погуляю. Пока… — говорю, нажимая ручку и толкаю дверь.
— Пока… — говорит Данияр
Я выхожу из машины.
— Лер! — вдруг окликает меня.
— Что? — наклоняюсь в окно.
— Телефон включи.
Киваю и машу ему рукой.
Глава 28. Моя девочка
Лера
Свет в прихожей резко вспыхивает вместе со хлопком входной двери.
— Тебя не было три часа, Валерия, — гневно разгоняется мамин голос. — Ты совсем обо мне не думаешь…
— Мам! — перебиваю ее. — Я же написала сообщение. Время только десять часов. Мне нужно было побыть одной.
Скидываю туфли и пытаюсь просочиться мимо неё в спальню, но мама стоит и перегораживает мне путь, уперев руки в бока.
— Дай мне пройти, пожалуйста, — прошу ее мягко. — Не злись…
— Ты просто бессовестная хамка, — шипит она в ответ. — Встала и просто сбежала. А я сидела там за столом и краснела за тебя!
— За меня?! — от несправедливых обвинений не сдерживаюсь и тоже повышаю голос. — По твоему я должна выйти замуж за человека, который меня не любит? Уйти в семью, которая хотела продать мои эмоции журналистам?
— Это все детали. Любит-не любит, какая разница? — вскрикивает мама. — Встречалась, подарки получала, гуляла — все устраивало! Такими предложениями не разбрасываются, Валерия!