Сказочники оптом и в розницу
Шрифт:
Пока мы со старухой пили чай, смотрели телек и перебрасывались бородатыми шутками, из подвала не донеслось ни звука. Не отреагировали слуги закона и в тот момент, когда я на полную громкость врубил своих любимых "Синих Крохоборов". И даже тогда, когда я протанцевал у них над головами летку-енку, изо всех сил топая сапогами и бойко подпрыгивая. А уж когда моя перешница уронила на пол чайник (ей-богу, совершенно случайно!), и кипяток, весело журча, потек сквозь щели в полу в подвал, я немного забеспокоился. Нормальные люди, даже если они и служат в налоговой полиции, всегда на этом месте начинают орать нецензурщину. Тут же царила полная тишина. Я посмотрел на старуху. Она в ответ вопросительно подняла брови.
— Ну? — наконец подал голос я. — Что делать будем?
— Не знаю, — пожала плечами жена. — Тебе лучше знать. Ты же их тазом отоварил.
— Во-первых, тазом — это в прошлый раз. Во-вторых, не "их", а "его", — разозлился я. — Одного, то есть. Другого ты сама обработала.
— Не надо обобщать, — сварливо сказала старуха.
— И кипяточком тоже ты отлакировала, — заметил я.
Старуха только фыркнула.
— Прошу знакомиться — моя половина, — проворчал я. — Понадейся на такую — при первой же возможности продаст не за понюх табаку.
— Не гунди, — отрезала старуха. — Иди лучше погляди, как они там. Никогда ведь еще такого не было.
Вот в этом супружница было права. Чтобы инспектор откидывал коньки сразу после того, как его спустят с лестницы, пусть даже с подвальной — такого и вправду еще не случалось. Какие-то хлипкие мародеры на этот раз нам попались. Нет, за нанесение увечий должностным лицам полагался солидный штраф, но мы и так никогда ни за что не платили. А если убийство?..
Я почувствовал, как волосы на затылке медленно встают дыбом, а по спине начинает свой печальный и торжественный путь целая похоронная процессия мурашек.
— Отопри-ка подвал, — сказал я внезапно севшим голосом.
Старуха принялась возиться с замком, а в моей голове опять со скрипом заворочались, словно бражка в бочке, тысячи мыслей. Не очень приятных, надо сказать. В основном они касались моей дальнейшей судьбы. Воображение угодливо рисовало мне широкий песчаный брег необитаемого острова, и мою утлую фигуру, понуро ползущую в сторону заходящего солнца. А огромные баалозавры уже парят надо мной, испуская противные вопли всеми тремя глотками одновременно. Разошедшееся воображение даже показало мне, как одна из тварей резко пикирует и с диким хохотом вцепляется мне в…
Я непроизвольно почесал указанное место и, так как не являлся ни пессимистом, ни оптимистом, отбросил гнетущие мысли подальше в темный уголок, одновременно пытаясь разработать план дальнейших действий. Итак, допустим положительное развитие событий: оба инспектора живы. Сейчас мы спускаемся в подвал, приносим официальные извинения по всей форме и связываем им руки, а затем выводим наружу. После чего…
Нет, я положительно не мог отделаться от ощущения, что за мной кто-то внимательно наблюдает. Не хвалюсь, конечно, но шестое чувство у меня развито почти так же хорошо, как, к примеру, у фроггов, которые, как известно, живут исключительно за счет своих древних инстинктов. Я резко развернулся, но никого не обнаружил. Кроме старухи, которая, неодобрительно глядя, протягивала мне моток веревки. Я взял его, после чего прихватил верный инструмент и, бурча себе под нос песенку: "Вот это для мужчин — тесак и ледоруб!", начал спускаться в подвал.
Ух, до чего холодный пол! Я это почувствовал даже через подошву валенок. Интересно, буквально пару часов назад я был здесь и ничуть не замерз. А сейчас прямо ледник, хоть вараньи туши развешивай. Хотя… Парочка туш там и так имеется, не протухнут, ежели что.
Я сделал пару шагов к выключателю, протянул руку… и ухватил пальцами чье-то упругое тело. Инспектор? Не похоже. Но кулаки сразу зачесались. Я сделал шаг назад, чтобы удобнее было размахиваться, но тело уже ускользнуло, как будто его резко дернули назад. Я замер с поднятой ногой, не зная, куда наносить удар. Что за несчастья преследуют мой скромный подвал? Сначала пополнение в виде двух бесчувственных (в прямом и переносном смысле) налоговых инспекторов, а теперь вообще какие-то духи привиденческие! Бред.
Единственный источник света — ослепительно-белый квадрат вверху — закрыла тень. Ну как же, старуха решила проверить, почему ее благоверный молчит и не включает лампочку. Спасибо, конечно, за заботу, но в подвале стало совсем темно, хоть глаз выколи.
— Все равно ничего не получится, — сказал голос сверху. — Там лампочка перегорела. Вот тебе фонарик, лови!
Я бестолково зашарил руками, но ничего поймать не смог. Зато услышал легкий шорох, после чего увесистая ручка фонарика стукнула меня по лбу. От неожиданности я отшатнулся, при этом зацепил ногой что-то лежащее на полу, и с грохотом свалился рядом.
— Мягкой посадки, — пожелала мне издевательским голосом старуха. — Про лампочку я тебе вторую неделю твержу — давно надо было вкрутить, давно надо было вкрутить. Давно надо было вкрутить.
Но я ее уже не слушал. Я ощупывал то, за что зацепился ногами. До чего не люблю мужчин в форме, но этот мне стал просто очень симпатичен. Инспектор. Живой. Он охал и пытался хотя бы сесть. Ф-фу, гора с плеч. Значит, дело за малым — в смысле, найти второго малого, после чего попытаться оживить и его. Для этого я готов был получить по мозгам хоть десятью фонариками!
Протянув руку в другую сторону, я нащупал пластмассовую ручку фонарика и нажал на кнопку. Яркий пронзительный свет заставил меня зажмуриться, а когда я все же открыл глаза, то обнаружил, что в моем многострадальном подвале находится чертова толпа народа!
Кроме меня и инспекторов (живы были оба, второй, подлец, просто заснул и похрапывал под возящимся и отчаянно пытавшимся встать коллегой), в наличии были еще три человека, неведомым образом поместившиеся в аккурат между бочками с капустой и полкой, набитой банками с консервированными ананасами. Не сочтете меня занудой, если я немного собью темп и попробую описать вам этих троих? Уверяю, их внешний вид наведет вас на размышления, как навели меня.
Итак, первый был вроде как скелетом, закутанным в темный плащ, свисающий до пола. Его угловатый череп не сделал бы чести никакому антропологическому музею — надбровные дуги подвели — однако на нем имелись бульдожья челюсть и тонкие испанские усики, напомнившие мне о коварных конкистадорах, истребивших под корень несчастных ацтеков. Нечто в глазах Невероятно Отощавшего Человека подсказывало мне, что, если бы не досадное происшествие, заставившее его заглянуть в мой подвал, скелет бы с удовольствием отправился добивать бедолаг-индейцев.