Сказочники оптом и в розницу
Шрифт:
Деревня вампиров появилась неожиданно — деревья, прежде растущие довольно кучно, расступились, и нашим взорам открылся ряд небольших домишек, жавшихся — иначе не скажешь — друг к другу, как будто сами жилища боялись тех, кто в них обитал. Домишки, пара колодцев, сады-огороды — все как у людей. Разве что ни о какой церкви, естественно, и речи быть не могло. Зато бросались в глаза всевозможные сараи, клети и загончики, в которых буйно процветала жизнь. В нос, как бы извиняясь за опоздание, резко шибанул специфический запах.
— Коровки, свинки, курочки — ай да вампиры! — не удержался я. — С умом дело поставили, на широкую ногу. А где сами хозяева?
— Дядька, да ты, никак, белены объемшись? — добродушно изрек Семен Семеныч. — Когда это кровососы посреди дня гоцали?
— А чего? Вон, глядите сами, вроде идет кто-то, — указал я на одинокую фигуру, которая приближалась к нам из-за дальних избенок.
— Это местный… Ну, в общем, у него всегда праздник, — заметил Эдуардыч. — Поясню: солнца этот кадр не боится, вообще ничего не боится, потому как пахан.
— Чей? Упыриный?
— Именно. Тут как дело-то было: сказка про вампиров закончилась, понятное дело, кончиной их старшого. Остальные почали баловать, в соседские села по ночам бегать, в окна пялиться да облизываться — беременные женщины были очень недовольны. Никакого порядка, каждый за себя, сосед за соседа не в ответе, не с кого спросить, в общем и целом. Пришлось нам на помощь идти — а какая от нас помощь, сами их до смерти боимся! Вот и выписали из-за моря-окияна, из страны Звездополосатии им пахана черноликого, арапского происхождения.
— Сам-то из этих, небось? — уточнил я.
— Из них, родимых, только белая ворона — света не боится, да ты это уже и так слышал. Мигом голубчиков зубастых построил, уму-разуму научил, да и сам с ними жить остался. Что, Веся, насторожился? Про тебя говорим, мил человек, не ослышался.
— Кости моете, начальнички? — ухмыльнулся острозубой улыбкой здоровенный арап, подходя ближе.
— А то! — подмигнул Семен Стругович. — Сам же знаешь — работа вредная, языки чешутся.
— Лучше бы другие места чесались! — взревел арап, да так, что Струговича снесло на пару метров. — Сколько раз просили — поторопитесь, додельщичьи ваши души, нас и так мало осталось!
— Шо, опять?
— Вчера третьего завалил, скотина безрогая! Как пробрался — ума не приложу! А только на полуночной поверке хватились — нету Лугоши! В дом кинулись — а там уже поздняк метаться, Лугошу только в совок сметать да на двор выкидать. И так уже в оба глаза надзираю, и все без толку!
— Растяжки ставили? — поинтересовался Семеныч.
— И растяжки, и бревна на весу подвязывали, и ямы с кольями рыли, и даже посреди дня кремом от загара мазались, в засаде сидели…
— О!
— Что "о"? Хрена с два!
— Но зато теперь с вами мы и невероятный помощник — Сказочник Глым! Недолго вашему кровопийце — извини за невольный оксюморон — жить осталось!
— Вот моли своего бога, Эдуардыч, что ты ученый человек, — цыкнул острым зубом арап, — то подумал бы, что ругаешь меня неизвестными словами, да и на клык бы поставил! Ну, где тут ваш Сказочник, показывайте.
— Здесь, где ж ему быть, паря? — я вышел вперед и протянул руку. — Глым Чугунков, с кем имею?
— Веслав Заточкин, — пожал мою ладонь вампирский пахан. — Можно просто Заточка.
— Можно и по-другому, — хихикнул язва Стругович — и едва успел увернуться от черного кулачища.
— То есть? Не в обиду, Заточка, только я не понял юмора. За дело ли бил?
— Еще за какое. Понимаешь, Глым, когда я порядок среди бледнопузых наводил, пришлось проговориться, что я раньше на таких, как они, охотился. Почему — долгая история, не один час займет, а время дорого. Скажу только, что немалых трудов мне стоило на просьбу Додельщиков откликнуться. Да и местные ко мне нежных чувств не питали, вот и дали мне поначалу кличку непечатную.
— В смысле?
— Нецензурную.
— В смысле??
— Я же фактически продался, вот и…
— В смысле???
— Да чего там — "Бля…" его прозвали! — и Стругович мигом спрятался за широкую спину Семен Семеныча.
— Точно, — кивнул мрачный Заточка. — Да я уже и не обижаюсь. А поначалу было. Сколько я им хребтов попереломал, сколько зубов повышибал — а все как об стенку горох, они ж бессмертные. Стал уважение другими методами завоевывать. Торговлю с людьми я им предложил завести, фермы опять же. Так что про "блю" уже давно позабыли.
— Ясно, — сказал я. — Но, если честно, то я не представляю, чем смогу быть вам полезен. Это вот Семены — мастера своего дела, а я не волшебник, я только учусь.
— Ни шиша себе, учится он! А как Семеныча киданул, вспомни!
— Случайно, мне Мамба несколько приемов показала, вот вам крест!
— Креста, пожалуйста, не надо, — попросил Заточка. — А это про какую Мамбу речь — не про Черную ли?
— Точно. Знакомая, что ли?
— Есть маненько, — ухмыльнулся арап, но на дальнейшие расспросы о межличностных отношениях отвечать отказался.
— У вас есть план, мистер Веслав? — спросил Эдуардыч.
— Есть ли у меня план? Есть ли у меня план? У меня три плана, мистер Семен, но только они не совсем подходят к данной ситуации. Сказать по чести, они вообще не подходят, ибо срабатывают лишь против подобных мне существ. Световые бомбы, пули с начинкой из святой воды и тому подобный бред. Я очень рассчитывал на вас и на ваш, помноженный на семь, разум.
— Не будем забывать о Сказочнике, — вставил Семен Игнатьич.
— Я бы предпочел, чтобы вы все же забыли о Сказочнике, — вставил я. — Сказочник еще молодой и неопытный, он просто посидит в сторонке и посмотрит.