Сказочные повести. Выпуск четвертый
Шрифт:
— Дедушка! — взмолилась она. — Дедушка, я не рвала Цветка! Ну поверьте…
Старик ответил, не переставая играть:
— Мы попали в беду, Зося. А тебе я верю.
Зоя понимала: он говорит так от доброты. И опять зашептала:
— Но почему же тогда там были следы моих туфель? А? Ведь это были мои туфли с квадратными каблуками.
Дедушка Музыкант отложил смычок, задумался.
— Да. Это были твои следы. И все-таки я тебе верю.
Цок! — вспыхнул ярко-голубой свет, и все стало голубым. Цок! — ярко-красный. Цок! Цок!
Это потому, что
Он снова поднес смычок к дереву, и опять утихли краски. Лиловый Пурзя знаком подозвал Желтого, и они вместе вышли.
— Дедушка, — между тем шептала Зоя, — но что же делать? Ты ведь не можешь без конца играть! Я хочу помочь. Давай придумаем что-нибудь!
Старик грустно пожал плечами.
В это время, толкаясь, в дом вбежали Желтый и Лиловый пурзи.
— Это не те следы! — крикнул Лиловый Пурзя.
И Желтый повторил:
— Это не те, не Зосины следы!..
Потом немного успокоился и объяснил:
— Мы сравнили: где Зося наступила рядом с нами — там следочек маленький. А те — похожие, но большие. Они много больше!
— А еще мы нашли вот это, — сказал Лиловый Пурзя и разжал кулак.
Все кинулись смотреть, что там.
— Это жучье крылышко, — сказал один из пурзей.
— Шелушинка от шишки! — заспорил второй.
— Засохший листок! — крикнул третий.
Зоя тоже посмотрела. На шершавой ладошке лежало что-то очень знакомом — полупрозрачное, серое, с черной кляксой, похожей на кошку.
Зоя шагнула поближе. Она взяла с Пурзиной ладони полупрозрачную бумажку и при вспыхнувшем свете прочитала знакомые буквы: «Кис-кис».
Глава 15. Ловушка
Теперь Зоя знала, что делать Она уселась возле двери, положила на колени блокнот и начала рисовать.
Лиловый Пурзя заглянул через плечо, удивился:
— Ты хочешь есть, Зося?
Девочка не ответила. Она нарисовала грушу, яблоко и пирог, сняла их с листа и быстро вышла из дома. Она спешила к реке На песчаной поляне уже не было Цветка. Вероятно, пурзи, уходя, взяли его с собой. Но следы остались. Вот деревянные башмачки пурзей, вот ее, Зоин, след, а рядом, у обрыва, ходила, придавливала камнем Белый Цветок Люба Вилкина. «У, противная! — думала о ней Зоя. — Все тебе надо сломать да испортить! Зачем тебе Цветок, а? Зачем? Да еще камнем его!» Зоя вспомнила, как свисал стебелек над песчаным обрывом, далеко не доставая до воды. И вдруг поняла: да ведь Люба хотела перебраться на остров. Зачем? Как же зачем?! Там Зоя оставила еду. Ведь Люба не умеет рисовать — где же ей взять? Это она, она, конечно, съела тогда пирог И Пурзю украла, чтобы переправиться на остров. Увидела, что по стеблю не спуститься, и утянула Лилового Пурзю. И про Ослика понятно: на нем после уплыла с острова. И смычок схватила, а потом, когда стало мелькать, вернула: ведь ей и самой плохо, когда мелькает! Только зачем ей понадобился? Может, хотела научиться играть, как Рыженькая?
«Противная Любка! — думала Зоя. — Ну ладно! Больше ты не сможешь никому повредить!»
И Зоя
Копать было сначала совсем легко, а потом совсем трудно, потому что внизу песок слежался и не поддавался пальцам. И все же яма получилась довольно глубокая. Хорошо, что Зоя догадалась заранее подтянуть к яме длинную ветку куста. Эту ветку она пригнула к земле и присыпала песком, чтобы та не распрямилась и не убежала.
Когда работа была кончена, Зоя, держась за ветку, вылезла из ямы, а ветку отвела в другую сторону. И тогда только огляделась. Воздух был розоватый, иногда набегали другие цвета — лиловый, синий, оранжевый, — но сменялись они не резко. Издалека долетала музыка, и Зоя узнала мелодию: ее играла Рыжая Пурзя в день карнавала. Значит, Рыженькая сменила Дедушку Музыканта. Но долго ли они так выдержат?
И Зоя заторопилась. Она бросила на дно ямы всю еду: яблоко, грушу и пирог. Кушай, Любочка! Любочка спрыгнет, а вылезти не сможет. Вот и весь разговор!
Но это еще не все. Потому что сколько бы Люба не сидела на дне ямы — хоть сто лет, — Белый Цветок от этого не оживет. А как оживить его, не знают ни пурзи, ни сам Дедушка Музыкант. А Зоя… Зоя попробует.
Глава 16. Попытка
«Нас привел сюда пан Художник. И нас, и все, что ты видишь вокруг», — сказал как-то Желтый Пурзя.
«Художник живет в своих картинах», — говорила мама.
«И в этой?» — спросила тогда Зоя.
«Конечно».
А вечером, при задернутых шторах, Зоя сама видела, отлично видела, в правом углу картины — вероятно, очень далеко — белел дом. Издалека он казался игрушечным. Одно окошко его светилось.
Зоя захлопала в ладоши.
— Ослик! — позвала она. И знала, что Ослик придет, потому что теперь был ее день, хотя никакой палочки на ней не было Просто сегодня она была сильнее всех остальных.
И верно: в кустах зашуршало, потом послышался треск и стук копыт, и на поляну вышел Серый Ослик. Он поглядел знакомо и потянулся к Зое доверчивой мордой.
— Помоги мне, Ослик, — попросила она. — Помоги мне перебраться на тот берег. Ведь я не умею прыгать, как пурзи, и не умею плавать.
Ослик потерся боком о Зоин бок. Может он и не понимал слов, но Зоя знала, что он доверяет ей. Зоя забралась к нему на спину, он припал на задние ноги, прыгнул и легко понесся над рекой. Зоя даже не думала, что он умеет так отлично прыгать!
И почему она вообразила, будто он не понял ее слов? Отлично понял, иначе не приземлился бы, как всегда, на острове. Теперь же они оказались на другом берегу реки. Зоя обняла Ослика, поцеловала его в теплую серую мордочку.
— Спасибо, Ослик, милый!
— И, не оборачиваясь, пошла по тропинке, протоптанной в траве.
Дорога полого подымалась в гору. Чем дальше от реки, тем ниже становилась трава. Кроме этой травы, ничего не было видно. Зоя шла, шла вверх, стала уставать. Неужели она ошиблась и здесь нет никакого белого дома? Что же тогда делать?