Сказочные повести. Выпуск десятый
Шрифт:
Не успел Жорка все рассмотреть, а к нему уже мчался Валера, проваливался, падал — вокруг него взлетал мусор, Валера снова выбирался наверх, вскакивал и бежал.
— Жорка! Ты?! — закричал он, задыхаясь.
— Как хорошо, что ты жив! — воскликнул Жорка, сияя.
На Валеру налипло столько тряпочек и пушинок, что он и сам казался живой мусорной кучей.
— А Хасан? — спросил его Жорка.
—
Когда Жорка с Валерой подошли к Хасану, он сидел, стараясь просунуть кончик проволочки в ржавую пуговицу от солдатской шинели. На его джинсах виднелись подобранные на свалке и уже прикрученные пуговицы разного фасона и величины. Увидев друзей, Хасан вскочил, шагнул к ним, но проволочки начали вываливаться, пуговицы посыпались, пришлось джинсы подхватить. Жорка кинулся на шею Хасану:
— Ты герой! Настоящий герой!
— Погоди, ну погоди же… — отбивался Хасан и сел, чтобы штаны не упали.
— Да ты пуговицы пришей! — сказал Жорка.
— Иди найди здесь иголку с целым ушком! — проворчал Хасан.
— Тут цельного ничего нет, — сказал Валера. — Видишь стул? Думаешь, целый? — Тронул его пальцем, ножка повалилась, стул кувырнулся набок, Валера поднял стул и, придерживая его грудью и подбородком, не дыша, опять осторожно подпер ножками. — Я поставил его так — для блезира. Глядишь и думаешь: есть еще Где-то настоящая жизнь, сидят люди на стульях…
— Стой, стой! — крикнул Жорка. — Да ведь это стул нашего Сан Ваныча! Я еще ножку подпилил… Смеху было! — Он потянулся к стулу.
— Не трогай! — И Валера со всей силы — хвать Жорку по руке.
Жорка скривился, вот-вот заплачет. Валера объяснил:
— Ведь из-за тебя все! Оторвал голову кукле, ну и…
— Я не думал, что из-за такого выйдет такое, — сказал Жорка.
Хасан усмехнулся:
— Все говорят «я не думал!»
Жорка понурился, Валера положил руку ему на плечо:
— У-у, глаза на мокром месте… Небось захотелось домой, к маме?
— Ну и что ж, что захотелось! — крикнул Жорка сквозь слезы.
18
Ах, если бы Жорка мог увидеть, какой новенький, какой красивый стоял теперь его дом на Галерной! Капитальный ремонт окончился, вымытые окошки сияли на солнце так, будто в каждом зажгли здоровенный прожектор. Правда, занавесок не было, но это потому, что жильцы еще не вернулись. Из парадной двери дома вышли маляры с ведерками и кистями. Старший маляр приклеил бумажку «Осторожно! Окрашено!» и зашагал за товарищами.
Маляры прошли мимо девочки. Ниночка сидела на крыльце своего дома и натягивала красные туфельки на ноги своей кукле без головы.
— Вот тебе новые туфельки, Нонна! — сказала она.
Маляры
— Всюду искала твою голову… Кошку Мурку спросила — говорит, не видала. Голубя Гульку спросила — не знает. Серую мышку спросила — тоже говорит, не попадалась твоя голова. Никто не видал. Молчи, не отвечай! Знаю, без головы тебе трудно ответить. Так что я ответа уж и не жду. Просто говорю, чтобы ты знала. Бедненькая, бедненькая моя…
Тут девочка подняла глаза на Полосатого.
— Мусорщик, а мусорщик, — спросила она. — Ты не видал голову моей Нонны?
— Видел и знаю, — сказал Полосатый.
— Где? — Девочка вскочила. — Где она?
— Далеко-далеко, в царстве мусора. Тебе самой туда не попасть. Отвезти?
— Да! — крикнула Ниночка.
— Нет, я передумал, — сказал Полосатый. — Пропадешь там ни за грош!
— Дяденька! Отвези! Дяденька, а дяденька! Так нужно, так нужно! Голова — это ведь самое важное в жизни!
— Что голова самое важное — это ты в точку, — улыбнулся мусорщик. — Но имей в виду: там ты можешь погибнуть! Тебя там могут съесть крысы! Там можно напороться на ржавую железяку и умереть от заражения крови! Не боишься?
Ниночке было страшно, но она знала — нельзя бояться — и покачала головой:
— Ни капельки!
— Ну, коли так, ладно. Садись! — сказал Полосатый и открыл перед девочкой заднюю дверцу автофургона.
Зажмурившись, Ниночка храбро шагнула в темноту, дверца захлопнулась, и зарычал мотор…
19
Жорка и его друзья расположились среди мусорных куч. Валера Где-то раскопал гребешок с обломанными зубьями, обернул его бумажкой, прижал к зубам и наигрывал чижика-пыжика. Хасан просовывал проволочки в пуговицы, вновь и вновь прикручивая их к штанам. Жорка носком ботинка пинал всякую ерундовину, валяющуюся под ногами.
— Ах, — вздохнул Валера, — много бы я дал, чтобы очутиться дома…
Хасан хмыкнул:
— Дома… А сам говорил — отец тебя выпорет!
— Пусть выпорет! Пусть выпорет, если я заслужил!
Тут Жорка саданул ботинком по какому-то грязному шару, похожему на гриб-пылевик, взлетело облако пыли. Отплевываясь, кашляя и чихая, все трое протирали глаза. А когда пыль рассеялась, еще раз протерли глаза — так удивились: перед ними стояла девочка, держа в руках куклу без головы.
— Здравствуйте, мальчики, — сказала она. — Вы не видали тут голову Нонны?