Шрифт:
Глава 1
Несколько лет назад
– Шарлотта, распусти для меня волосы. Она опасалась, что гости вокруг могут услышать, как часто стучит сердце у нее в груди, а потому дрожала с головы до пят, изо всех сил пытаясь справиться с мучительными, волнующими воспоминаниями, которые мешали ей размышлять трезво.
Само ее присутствие здесь и сейчас неизбежно компрометировало способность принимать взвешенные, осознанные решения.
Шарлотте удалось сбежать. Пять последних лет она была свободна, предоставлена сама себе.
Тем не
Рафе.
Этого было не изменить, никак не исправить, не повернуть вспять то, что произошло между ними. Однако, по крайней мере, она могла увидеть его. При этом совершенно точно решила, что это будет последний раз.
А что же он? Нет, он просто не мог увидеть ее.
Шарлотта содрогнулась от боли, пронзившей сердце. Их расставание далось ей нелегко. Да что там говорить – это было невыносимо. Тем не менее она не могла равнодушно отнестись к тому, что постигло этого мужчину.
Любое воспоминание, связанное с бывшим любовником, было для нее болезненно.
Стоя притаившись в полутьме в красном вечернем платье, Шарлотта чувствовала, как ладони покрываются испариной и что-то мешает дышать полной грудью. Она больше не могла противостоять потоку воспоминаний, уносивших ее в прошлое, счастливое, хотя и недолговечное.
– Распусти волосы.
– Ты прекрасно знаешь, что мне нельзя этого делать.
Шарлотта с усилием отстранилась от Рафе. Тело отказывалось подчиняться. Она желала отдаться этому мужчине до конца, исполнить каждое его желание, подчиниться, сдаться на милость победителя. Она почувствовала это с первого взгляда на него.
Шарлотта хотела его. В силу юности девушка еще не до конца понимала собственные желания и просыпавшуюся в ней чувственность, но так хотелось быть с ним. Всегда.
– Понятно. А приглашать мужчин в свою спальню он тебе позволяет?
Она густо покраснела. Рафе дразнил ее.
– Отец не запрещал мне это, потому не думаю, что у меня хватило бы духу спрашивать его о чем-то подобном. Видимо, он считает это чем-то само собой разумеющимся.
Рафе улыбнулся, и у нее потеплело на душе. Он – самый красивый мужчина из всех, которых она когда-либо встречала. Увидев его впервые, Шарлотта не могла не обратить внимания на привлекательную внешность молодого мужчины, который пару лет назад пополнил ряды людей ее отца.
Она была не в курсе того, чем именно он занимался, лишь знала, что он выполняет поручения ее отца, и от этой мысли девушке становилось не по себе. Пусть отец и не посвящал ее в свои дела, храня их в секрете, Шарлотта тем не менее была не такой уж наивной, как могло показаться. Жизнь ее складывалась отнюдь не весело, она проживала в Италии на вилле, лишенная общения со сверстниками, и почти никогда не покидала пределов отцовской земли. Словом, вела образ жизни отшельницы. Раньше они жили в Штатах, правда, того времени она не помнила. Ее перевезли в Италию совсем ребенком, и она с юных лет училась быть незаметной, чтобы не навлекать гнева отца. Она много наблюдала за теми, кто посещает их дом, и, таким образом, научилась извлекать полезную для себя информацию.
Шарлотта буквально слилась с домом, превратившись чуть ли не в предмет интерьера. Порой ее и вовсе не замечали и недооценивали. Как ни странно, она была даже довольна этим.
Иногда неплохо прослыть невидимкой.
Однако едва Рафе переступил порог виллы, тотчас все изменилось. Ему всего-то и понадобилось бросить на нее один-единственный взгляд, и невидимка исчезла, уступив место девушке. Он увидел настоящую Шарлотту. И вот она в свои шестнадцать лет пропала. Чувства накрыли ее с головой, поскольку он был красив – высокий, широкоплечий, с приятным лицом и высокими скулами, о которые, казалось, можно порезаться. Но и это еще не все. Ее околдовал его взгляд, она утонула в его бездонных глазах.
Шарлотта представляла, что будет, если она встанет рядом. Он так высок, что она достанет лишь до середины его широкой груди, к которой так и хотелось прильнуть.
Ее одержимость этим мужчиной со временем и не думала угасать. Естественно, это сильное чувство оказалось взаимным. Поначалу Рафе настойчиво давал понять юной девушке, что им бы лучше держаться друг от друга подальше. Только вот Шарлотта и не думала отступаться. Словно заколдованная, она повсюду следовала за ним тенью. Между молодыми людьми завязалось знакомство, а вскоре и настоящая дружба.
И почему в таком случае друзья, чтобы побыть рядом, должны прятаться? Друзьям не пристало ждать сумерек, чтобы незамеченными пробраться в конюшню или убежать в широкое поле далеко за домом и побыть вдвоем.
Их общение довольно долго оставалось невинным. Ровно до одного памятного вечера в конюшне. Рафе, по его словам, торопился вернуться на пост. Что бы это ни означало, Шарлотту вдруг переполнило небывалое волнение, почти отчаяние. Она приподнялась на цыпочки и провела рукой по его лицу, так ей не хотелось отпускать его. Юная, она обладала чутким сердцем и совершенно точно понимала, что, работая с ее отцом, этот удивительный мужчина переступает через себя и собственные принципы. Еще хотя бы мгновение наедине до того, как ему придется уйти. Рафе крепко взял ее руки в свои, его глаза блестели так ярко, как никогда. И прежде чем Шарлотта осознала наконец, что происходит, они уже целовались.
Ее первый поцелуй. Ей было не с чем сравнить удивительные, головокружительные, волнующие ощущения, когда стало так сладко и одновременно тревожно.
Позже ночью Рафе приставил лестницу к окну на втором этаже и пробрался в спальню Шарлотты. Она была похожа на принцессу, обитавшую в заколдованной башне. Казалось, отец, женившись на другой женщине, пожелал забыть о существовании дочери. Ее комната располагалась в отдалении. Их с Рафе в тот вечер никто так и не застал. И они снова целовались.
Две недели подряд он посещал ее спальню под покровом ночи. Их поцелуи становились дольше и глубже. Постепенно молодые люди раздевались, лежали в постели, обнимая друг друга. Обменивались ласками, которые до встречи с Рафе, казались Шарлотте верхом непристойности. С любым другим мужчиной она чувствовала себя неловко, зато с Рафе все казалось правильным, естественным.
Постепенно Шарлотта осмелела, начала проявлять инициативу, просила его о большем. Откровенно говорила с ним о том, что ей хочется, чтобы именно он лишил ее девственности. Рафе не отказывал ей в самых разнообразных ласках, однако никогда не заходил дальше прелюдии.