Сказочный садовник
Шрифт:
Однажды добрый силач высыпал из горы самоцветы. Самоцветы сверкнули на солнце, и всё кругом тоже засверкало. Улыбнулся человек и вдруг услышал: плачет кто-то. Тогда добрый человек нагнул сосну и спросил:
— Не видишь ли, высокая, кто там плачет?
— Дети в деревне, — ответила сосна.
— О чём же плачут?
— О сахарных петушках на палочках.
— Зачем же им плакать? Ведь сегодня ярмарка… Их отцы пойдут на ярмарку и купят сотни петушков. Это же стоит всего несколько грошиков.
— Они так бедны, — прошептала сосна, — что у них нет даже одного грошика…
— Даже одного грошика? — воскликнул добрый силач. — Пусть возьмут мои самоцветы!
Едва он произнёс эти слова, вновь выросли жадные руки и загребли всё. И только маленькая горсточка цветных камешков осталась в его руке. И подумал силач: «Если я и подарю бедным детям последнюю горсть, всё равно жадные руки отберут и это».
Размахнулся тогда силач и бросил самоцветы в небо.
И долгие-долгие годы самоцветы — эти красивые звёзды — были недоступны никому. Но теперь все говорят — звёзды уже близко…
СТАРЫЙ ДОМ
О чём эта сказка… О ветре, о саде, о дожде.
Нет… эта сказка о моём старом доме. И стоит закрыть глаза, я вновь его вижу.
Вот он стоит, опираясь на свои сосновые подпорки, точно старый человек на костыли. И вот-вот сейчас старик отдохнёт и, глубоко вздохнув, скрип, скрип… двинется дальше.
Именно таким и казался мне в детстве наш дом — старым добрым путником.
И если я уезжал куда-нибудь, то всегда беспокоился: а там ли всё мой старый дом, в тихом переулке под тополями? А, возвращаясь, я кричал ему радостно:
— Здравствуй, дедушка дом!..
И дом узнавал меня. Тоже скрипел, здоровался.
Да! Мы с ним были всегда друзьями.
Ведь я вырос там, возле его сердца, в маленьком уголке за печкой. И, прижавшись к той печке, к его доброму тёплому сердцу, я не раз говорил ему о своих маленьких бедах.
И дом слушал и сочувственно скрипел ступеньками:
— Ну, конечно, малыш!
А ещё я любил, закрыв глаза, вдыхать тёплый запах дерева, грибов, щей…
Вот какая сказка или какое воспоминание.
Когда я рассказываю своим внукам об этом, они не очень-то верят.
— А где же, — говорят они, — этот ваш дом?
Да, наш старый переулок стал теперь новым, каменным.
И, однажды подумав о том, я ответил тихо:
— Теперь он тоже свернулся калачиком и спит в моём сердце, как когда-то спал я там за печкой.