Скелет в шкафу художника
Шрифт:
— Если виноват дед, то почему же покушаются не на него, а на тебя?
Это был очень логичный вопрос, но мне показалось, что и это я могу объяснить:
— Просто дед совершил это ради мамы и ради меня. Мама умерла, а я осталась.
— Ладно, — папа решил, что дешевле будет согласиться со мной. — Ладно, найду тебе Байгера. Позвоню куда надо — и найду! Пока будешь жить со мной, в Москве. Может, ты и впрямь кому на хвост наступила?! С твоим-то характером! Кстати, кое-что о твоих делах я слышал. Ижевский мне рассказал, как ты вломилась к нему
— Я извинилась перед ним. Думала, что из-за него погибла мама.
— Если честно, я подумал, что он слегка преувеличил. Я надеялся, что ты просто нахамила ему и это — результат твоего состояния.
— Да не сумасшедшая я! — Хоть справку бери о вменяемости! — Я искала убийцу мамы.
— Варя, нельзя же быть такой грубой! — Отец редко читал мне нотации, но всегда некстати. — Ты пойми, что мы живем не в лесу, а среди людей! Ижевский помог твоему мужу, относится к тебе по-человечески, а ты! И потом, — он перешел на тон ниже, — люди намного больше хорошего сделают для тебя, если с ними хорошо обращаться. Быть вежливой, уметь улыбаться — это женские методы! Так, все. Поговорили и решили: ты остаешься жить со мной, в Москве.
Я, обиженная внушением, некоторое время молчала. Ему бы мои обстоятельства! Отец тоже не собирался смягчать разговор. Наконец, мне пришлось открыть рот.
— В Москве жить не могу, — выдавила я из себя.
— Это еще почему?
— Тимур там…
— Он же собрался ехать в столицы, покорять мир!
— Нет, не сейчас. У него что-то не ладится… Я должна быть с ним.
Папа походил взад-вперед, поставил пустой стакан, затушил окурок в пепельнице и сел рядом со мной.
— А вдруг тебя хотят убить на самом деле? — его тон оставался недоверчивым. — Надо пойти в милицию, надо спрятаться. Как ты собираешься ходить по Гродину?
— Папа, — ответила я упрямо. — Я должна…
Он вздохнул и смирился. Мы решили следующее: я еду в Гродин и сижу целыми днями рядом с Тимуром. Папа разведает, где сейчас сын Байгера, и приезжает вслед за мной. Потом — посмотрим. Конечно, может показаться странным, что папа как-то мало испугался за меня. Только мне кажется, что он опять мне не поверил, несмотря на историю с Костровым. Да, Костров — преступник, нам это ясно, хоть и нет еще официального постановления суда, но он опытный психиатр, и его диагнозы никто, кроме меня, не оспаривал. К тому же милиция, точнее рыжий Пашка, считает, что все случаи со мной — попытки самоубийства. Я говорила как с пустотой. Мне не верил никто.
Глава 32
В аэропорту меня встречала улыбающаяся Тамила. Она спросила, как поживает мой дед, как я долетела, как погода в Питере. Как будто это важно! Увидев ее, такую милую, открытую и заботливую, я вдруг подумала: а ведь Тамила дважды сказала мне неправду. В первый раз — о том, что не знает Кирина, во второй — о работе Тимура. Ну, положим, если даже с Кириным ошибочка вышла, то уж про мужа моего она лгала. Это точно. В сложившихся обстоятельствах я решила, что надо быть осторожной. Больше слушать — меньше болтать. Положение военное.
В такси я преспокойно поинтересовалась:
— Что нового у Тимура?
— Закончил картину. Потрясающе! Новая работа из серии «Лабиринты» — «Срез дерева». Это просто фантастика, до чего хорошо! Уже разместили на сайте, и первые отклики — полный восторг!
— Долго он работал?
— Да все последнее время. Видишь, не зря мы с тобой старались не мешать ему!
— Интересно, — я еще сомневалась: стоит ли задавать вопрос. — Интересно… А вот Тимур говорил, что ничего не делает!
Тамила округлила на меня карие глаза:
— Когда говорил? Вы виделись?
— Виделись. А что? Нельзя? — У меня в голосе стало прорываться раздражение. — Он мой муж, он мне нужен, а я ему!
— Ну, конечно, нужен! — Подруга улыбнулась мне ласково и утешительно, как ребенку, разбившему коленку. — Он мог сказать такое, потому что у него не все получалось. Варенька, ты соскучилась по нему, я понимаю! Только увидеться вам сегодня опять не удастся. Зайка, понимаешь, он уехал за город, поработать на пленэре. Он считает, что ему не хватает воздуха, простора. Ты же знаешь, котик, как он любит степь!
«Зайка»? «Котик»? Сначала я хотела отпеть ей за все эти эпитеты, но потом передумала. Как это сказал папа? Нельзя так переть напролом?! Подождем, посмотрим…
— Тамила, а ты тоже не веришь, что меня кто-то хочет убить?
Она пожала плечами:
— Не знаю, в жизни все бывает! Только ведь четыре раза пытались, а потом прекратили — это не странно? И зачем тебя убивать? У тебя деньги есть?
— У меня — нет, а у нас с Тимуром — есть!
Я рассказала ей о нашем брачном соглашении. Она подумала немного и, рассмеявшись, сказала:
— Так это все Тимур?
— Не знаю. — Я осторожно молчала.
— Мне не верится, что это он, — проговорила Тамила задумчиво. Я наблюдала за ней, как кошка за мышью. — Хотя я бы не стала так уж отрицать эту возможность. А может, кто-нибудь еще? Кто новый появился в твоей жизни за последнее время?
— Ты.
— Я, — согласилась она, будто школьная учительница. — А еще? Такой, кто не просто «Здрасьте» сказал?
— Кирин, наверное.
— Это тот, о ком ты спрашивала меня? Знакома ли я с ним?
— Да. И, кстати, первый раз меня отравили газом сразу после знакомства с ним.
— То есть после того, как ты переспала с ним? — Я кивнула, скрывая чувство вины. — А он откуда взялся?
— Из Америки приехал, к родственникам.
— А зачем? — Тамила была как гончая, взявшая след. Каждый мой ответ будто бы подтверждал ее собственную догадку.
— Не знаю… Погостить…
— А ты узнай! — посоветовала она. — Может, что разведаешь?! Он же в гостинице живет, не у родственников! Разве так гостят? Вот тебе и занятие будет. А Тимур пусть работает себе на свежем воздушке. Не будем ему мешать!