Скелет
Шрифт:
— Возможно, ты видела его в своем районе, он прибивал черепицу к крыше. Или, когда он красил гараж. Чинил забор. Возможно, ты никогда бы его не заметила. Но он заметил тебя.
Холодок пробегает по тыльной стороне моих рук и каскадом стекает вниз по позвоночнику. Мои губы приоткрываются в судорожном вздохе, когда все начинает вставать на свои места.
— Уинтерсу нравилось бывать в баре в центре города, который пользовался популярностью у студентов колледжа, — говорит Джек. — «Шотландец». Я был там, ждал, но его не видел. Когда решил остановиться на ночь, увидел, как мимо проехал его грузовик. У него был пассажир, но я не мог разглядеть, кто именно.
Я киваю, хотя не могу вспомнить эту часть ночи. Я помню, как пришла в бар со своими друзьями чуть дальше по дороге от «Шотландца» с поддельным удостоверением личности. Уинтерс, должно быть, был там и подсыпал что-то в мой напиток, потому что я ничего не помню ни о поездке, ни о том, как вошла в свой дом.
Я пытаюсь сморгнуть внезапные слезы. Они отказываются исчезать.
— Папа…он попросил человека починить забор в саду, у аллеи… Папа узнал, когда тот привел меня домой. Должно быть, это он впустил Уинтерса.
— Вероятно, да.
Звук, который я издаю, не подчиняется контролю, он кажется тихим, но в его навязчивых нотах заключены все грани отчаяния.
И это не просто отчаяние.
Это проявленная ярость от предательства.
Я перекладываю коробку в левую руку, обхватываю правой, прижимаю ногти к швам, чтобы вызвать боль, и закрываю глаза. Я помню больницу, место, которое я ненавижу, испытывая отвращение даже к самым слабым воспоминаниям о стенах клиники, капельницах, боли от травм и сокрушительной, всепоглощающей потере каждого мгновения жизни. Но я хорошо запомнила. Одни простой момент, одно маленькое замечание.
От агента Хейза офицеру полиции, стоящему у двери моей комнаты.
«…Надо следить за тем, кого нанимаешь», — сказал он офицеру, который говорил о новой крыше, которую он планировал установить. «Не доверяй ни одному парню с улицы, понял? Никаких бродяг — никогда не знаешь, кого можешь впустить в свой дом.»
Полицейский не понял бы, что на самом деле имел в виду Хейз. Я тоже не поняла, по крайней мере, до этого момента.
Хейз знал. Он, блять, знал, что за мужчину они искали. Я готова поспорить, что Тревор Уинтерс был даже на его гребаном радаре. И была ли это некомпетентность, или лень, или просто глупость, это стоило мне моей семьи. Моей жизни.
— Нет, Кайри, — говорит Джек, вырывая меня из мыслей. Я моргаю и смотрю вниз, когда он разжимает мою трясущуюся руку в том месте, где ногти вогнали полумесяцы в кожу. Его голос мягок, он кладет мои пальцы обратно на бок коробки. — Откроешь рану.
У моих ног материализуется стул. Прохладные, уверенные пальцы обхватывают мой локоть, и затем я сажусь, кость внутри коробки вибрирует от дрожи в руках.
— Это он? Молчаливый истребитель? — спрашиваю я, чувствуя, как Джек опускается передо мной на колени сквозь водянистую дымку, но не могу смотреть на него.
— Так и есть.
Мои ресницы влажные, губы дрожат. Этот момент совсем не такой, как я ожидала. Кажется, облегчение замаскировано тревогой, ведь я не знаю, что должно произойти дальше. Момент полон горя и потерь, которые не останутся похороненными, независимо от того, что я насыплю поверх могилы. И он полон самого темного оттенка ярости, такой, которая бурлит, как расплавленное ядро, сила, умоляющая сжечь мир дотла.
— Я не смог определить его место жительства, — продолжает Джек. — Он постоянно переезжал из мотеля в пансионат. Но я знал, что есть несколько районов, где он выполняет какую-то работу, поэтому, когда увидел, как он проезжает мимо, и понял, что не смогу его догнать, я отправился на поиски. В конце концов, я нашел его грузовик, припаркованный в переулке позади вашего дома.
Мы оба знаем, что произошло после.
И теперь Джек, наконец, понял. Ночь, когда он выследил и убил Молчаливого истребителя, стала поворотным моментом, когда наши жизни слились воедино, две половинки неизлечимой раны, которая, возможно, никогда не заживет.
Мои пальцы проводят по изогнутой, нежной кости. Часть меня хочет сгибать ее до тех пор, пока приятный щелчок не рассечет холод в воздухе. Но именно поэтому подарок так ценен для меня. Это еще одна маленькая частичка силы, вырванная когтями у того демона, который все еще цепляется за мои воспоминания, навсегда запечатленный в самых темных тенях. Я могу разломить ее пополам, если захочу. Или, может быть, достаточно просто знать, что его судьба с этого момента принадлежит только мне.
— Изабель Кларк. Это твое настоящее имя, — говорит Джек, вырывая меня из воспоминаний, которые открыла эта крошечная косточка.
— Было. Изабель Кайри Кларк. Но этой девушки больше не существует.
Давление взгляда Джека ощущается таким тяжелым на моей коже, но я все еще прикована к коробке в своих руках, даже когда Джек протягивает руку и осторожно закрывает крышку.
— Почему ты мне не рассказала? — спрашивает он, и я неожиданно хихикаю над его серьезным вопросом.
— Рассказала? Как именно? — я поднимаю взгляд от коробки, когда единственным ответом Джека становится молчание, мускул на его челюсти дергается, и я вызывающе поднимаю бровь. Крупица ярости пробивается сквозь тонкую корку других моих эмоций, поднимаясь из того места, где она никогда не тускнеет и не умирает. — Нет, правда, Джек… как это можно сказать? «О, привет, мистер важный серийный убийца, я преследовала тебя годами, а ты никогда этого не замечал, но ты спас меня от Молчаливого истребителя, и, кстати, мне тоже нравится убивать людей, рада познакомиться. У нас так много общего, хочешь потусоваться?» Так все было бы на самом деле? Как думаешь, сколько секунд тебе потребовалось бы, чтобы убить меня, если бы я это сказала?
— Ноль, Кайри. Я…
— Согласна. Ровно ноль секунд, потому что ты презирал меня с первого момента, как мы встретились в твоей дерьмовой старой лаборатории.
— Это не…
— Ты прислал Хью подробный список, с помощью которого он должен уволить меня из департамента, и предложил несколько альтернативных кандидатов, которыми он должен меня заменить. Ты использовал слово «более того» шесть раз в том длинном электронном письме, Джек. «Более того, Кайри Рот не накопила достаточно опыта работы в полевых условиях, чтобы занять должность такого масштаба».
— Как ты…
— Или как насчет того случая, когда ты заявил, что я неправильно откалибровала настройки криофризера, и ты потерял все свои образцы тканей? Ты спросил Хью, зачем ему нанимать того, кто не может настроить морозильник, и попросил посмотреть мои университетские стенограммы. За все три моих диплома.
— Я не…
— Конечно, это была даже не моя гребаная вина. Никогда. Знаешь почему? Потому что я, блять, боготворила тебя и никогда бы не поставила под угрозу твою работу. Буквально никого не шокировало, когда выяснилось, что виновата Мадлен. И даже после того, как она рассказала тебе, ты так и не извинился передо мной.