Скелет
Шрифт:
Уголки губ Хейза, опускаются, когда он строчит по странице с большей сосредоточенностью, чем раньше, как будто его предыдущие заметки были просто для галочки, а эти настоящие. Мое сердце учащенно бьется, адреналин разливается по венам. Я подношу кружку к губам обеими руками, чтобы скрыть глубокие, медленные вдохи, которые делаю, чтобы побороть последствия.
— В чем дело, мистер Хейз?
Хейз долго смотрит на меня, и в его глазах появляется отеческая нежность. Может, это просто жалость. Может, даже раскаяние.
—
Я киваю ему.
— Я думаю, что Молчаливый убийца все еще активен, — говорит он. Я пытаюсь выглядеть встревоженной, затем сбитой с толку, затем обеспокоенной, даже приоткрываю рот, когда ставлю кружку с наигранной дрожью в руке. — Очень редко серийные убийцы прекращают охоту навсегда. Между убийствами может пройти некоторое время, иногда даже годы, но желание не исчезает никогда. Вполне возможно, что Истребитель изменил свое поведение после вашей стычки. И думаю, он может быть где-то поблизости.
— И что… вы думаете, он мог узнать меня?
Хейз кладет руку на мою, и я прилагаю все усилия, чтобы превратить свою ярость от его прикосновения в маску страдания.
— Я думаю, он мог знать, что ты здесь все это время.
Глава 12
Двадцать пятый этаж
КАЙРИ
Прохладное прикосновение пробегает по каждому изгибу моего позвоночника, как будто человек, стоящий сзади, наслаждается качеством скелета под моей кожей.
Моя спина напрягается. Обнаженная кожа покрывается мурашками. Электричество пульсирует в груди, сердце колотится от басов. Музыка клуба, кажется, проскальзывает сквозь завесу моего пульса. Я едва сдерживаю дрожь, когда эти пальцы скользят к низу моего платья с открытой спиной, прежде чем снова скользнуть вверх с легчайшей лаской.
Аромат ветивера окутывает меня холодными объятиями.
— Блонд вам не подходит, доктор Рот, — шепчет голос рядом с моим ухом, шевеля прядями моего парика, щекоча мне шею.
— Но говорят, что блондинки веселее, и я рассчитываю на самое лучшее времяпрепровождение сегодня, — отвечаю я, и моя лукавая улыбка расплывается от напряжения, которое я чувствую в ладони, лежащей у меня между лопатками. — Кроме того, меня зовут не доктор Рот.
Знакомая рука появляется из-за моего левого плеча, наполняя мой бокал вином из бутылки, стоящей передо мной.
— Ну, это я уже знал.
— Меня зовут Бетани, — говорю я, указывая на пустой стул напротив. — Не хочешь присесть?
— А это не помешает твоему… веселью?
— Разве это не твоя цель?
— Возможно, — говорит Джек, обходя стол с высокой столешницей и опускаясь в кресло, чтобы смерить меня пронзительным взглядом, делая глоток виски. После двух бокалов вина и нашей истории мне физически больно смотреть на Джека, со всей его холодной, мрачной красотой, в черном костюме и с этими серебристыми глазами, которые заставляют меня открыться, чтобы выследить каждую скрытую слабость. Я делаю еще один глоток Шираза, надеясь, что он утопит мои чувства в безжизненном безразличии, хотя уже знаю, что это не сработает. — Ты сказала, что твое здоровье в моих интересах, и на случай, если ты еще не слышала, похоже, на свободе разгуливает серийный убийца.
Мой взгляд опускается в пустоту между нами, напоминание о его мотивах гасит любые помехи, задерживающиеся в моих венах.
— Видимо… эту памятку я регулярно пропускаю.
— Изабель…
— Не надо, Джек, — шиплю я, свободной рукой хватаясь за край стола и наклоняясь вперед. Неожиданный прилив слез обжигает мои глаза при звуке этого имени, слетающего с губ Джека, отчего мои шрамы туго натягиваются. — Никогда этого не делай. Я не Изабель. Я говорила. Эта девушка мертва.
Джек выдерживает мой злобный взгляд. Я моргаю, чтобы убрать стеклянный блеск. Ничто в нем не меняется, когда он наблюдает за моим бурлящим страданием.
Я допиваю остатки вина и с глухим стуком ставлю бокал на скатерть.
— Что ж, прими мои поздравления, Джек. Ты был в поле моего зрения всего тридцать секунд, и уже испортил вечер. Новый рекорд, — огрызаюсь я, хватая со стола свой сверкающий клатч и пытаюсь встать.
Рука Джека обхватывает мое запястье крепким захватом. Он старается не касаться швов, наложенных поперек заживающей раны.
— Мне жаль, — говорит он, как будто никогда не соединял эти два слова вместе и так же, как и я, удивлен, что они могли сорваться с его губ. — Садись.
Я не двигаюсь.
— Пожалуйста.
Я медленно опускаюсь на плюшевое сиденье, рука Джека исчезает с моего запястья только после того, как я сажусь. Мы рассматриваем друг друга в напряженном молчании, пока шумная компания не проходит слишком близко к нашему столику, и судя по его холодному взгляду, их близость разрушает чары между нами.
— Откуда ты знаешь, что Хейз не последовал за тобой сюда? — спрашивает Джек, снова обращая на меня свое пристальное внимание.
— Потому что Хейз не в состоянии выбраться из бумажного пакета16.
Джек фыркает от смеха и делает глоток своего напитка, а я наслаждаюсь его мимолетной улыбкой на мои слова.
— Несмотря на это, я последовал за тобой сюда незамеченным.
— Серьезно? — моя ухмылка становится шире, когда Джек бросает на меня злобный взгляд. Я наклоняюсь вперед и прочищаю горло, чтобы произнести свой лучший сценический шепот. — Черный «BMW-XM» не очень-то незаметный, Джек. В игре «кто самый смертоносный», ты теряешь очки за высокомерие.