Скелеты из шкафа русской истории
Шрифт:
Наиболее образованные из нынешних сотрудников ФСБ и СВР гордо считают себя продолжателями лучших традиций «Третьего отделения». Действительно, пресловутые «мундиры голубые» генерала Бенкендорфа, прославившегося, кстати, абсолютной личной честностью и неподкупностью, во многом выполняли функции, сходные с задачами современной политической разведки и контрразведки. Правда, отметим, что «Третье отделение» Собственной Его Императорского Величества канцелярии, олицетворявшее собой т. н. «чудовищную систему царского сыска, произвола и политического террора» при Николае I, насчитывало в своем составе… всего несколько десятков офицеров.
Если соотносить с современными реалиями, то московские дьяки из центральных приказов были чем-то вроде современной Администрации Президента.
Но что характерно — персы наоборот, совершенно не удивлялись централизации управления. Их поражало, как вольно ведут себя россияне с боярами и даже с самим царем, сохраняя личное достоинство в их обществе.
Во время бунта 1648 года царь Алексей Михайлович выходил на площадь, беседовал и договаривался о чем-то, а потом «по рукам бил» с «народом» — то есть с людьми из скопившейся перед Кремлем толпы. Для поляков как раз не было ничего нового в такой сцене. А вот персы были буквально потрясены.
И правда — представьте себе персидского шаха, который на площади спорит о чем-то с людьми, договаривается с ними, бьет рука об руку.
И о пьянстве русских байку пустили не немцы — хотя бы потому, что пили столько же, если не больше, и примерно те же напитки. Вот французам и итальянцам было странно видеть действие крепких напитков. То ли дело виноградное вино! Потягивай весь день, мозги в тумане, а со стороны ничего, не особо заметно. Держишься вертикально, громко не орешь и не шатаешься… Благодать! Заметим, этот стереотип в странах Южной Европы действует не только по отношению к России. Если посмотреть комедийные французские фильмы 1950–60-х годов, особенно с участием Луи де Фюнеса, то увидим, что в этих фильмах англичанин непременно алкоголик. Причем тонкие, изящные вина ему не интересны, а обнаружив в своем номере гостиницы бутылку с иным напитком, оскаливается и берет ее трясущимися руками: — О-о-о!!! Виски!!! Для непьющих же мусульман, турок и персов все были одинаковы — что французы, что британцы, что русские.
В общем, иноземцы творили не один какой-то миф, а великое множество, каждый в соответствии со своим архетипом. Каждый писал о том, что видел с точки зрения жителя своего государства, с точки зрения своего личного и исторического опыта.
Почему же настал тот момент, когда соединились бытовые мифы итальянцев и персов, немцев, британцев и французов? Ответ может быть только один: кому-то это очень было нужно.
Иноземцы отличались многообразием точек зрения на Русь, и зависели эти точки зрения от множества разных причин.
Во-первых, от причин, которые привели иноземца на Русь: от дипломатических и военных миссий до торговли и миссионерства.
Заметим, от миссионеров исходят самые негативные оценки Руси. Борьба за сферу конфессионального влияния была одной из основных причин рождения черных мифов о России.
Прямая причина русофобии — изначально нечестный подход к стране. Ватикан хочет унии с московским православием, хочет перекрестить Русь в католицизм, хочет подчинить ее духовную жизнь себе. Естественно, такое желание идет от изначального признания страны скверной и неполноценной. Вот удастся перекрестить — можно будет рассказать положительный миф в духе «Повести временных лет»: были русские «зловидны» и «зверообразны», а
Герберштейн также выполняет неблаговидную миссию стравливания Московии и турок, после чего Священная Римская империя германской нации загребла бы жар русскими руками.
Отметим, что первые негативные книги о России написаны людьми, которые пришли на Русь далеко не как союзники.
Во-вторых, оценка Руси прямо зависит от успеха миссии иноземца.
Характерно, что один из самых «положительных» отзывов оставил профессиональный моряк — британский капитан Ченслор. Он попал на Русь, совершив великое и рискованное плавание по совершенно не известным ему морям. Это ведь не совсем то, что ехать по дорогам Германии и Польши с пачкой дипломатических писем, поднося к носу надушенный платочек на постоялых дворах.
Миссии дипломатов оказались в основном неудачными потому, что они хотели переделать Россию, исправить ее, изменить.
Олеарию это свойственно меньше, поэтому его описание объективнее.
Ченслор же — моряк, первооткрыватель, торговец, приехал в новую для него и уже потому очень интересную страну. Пережил увлекательные приключения. Познакомился с новыми людьми. Хорошо заработал. Злобствовать вроде ни к чему.
Сравните русофилов и русофобов того времени: среди первых намного больше успешных людей.
В-третьих, оценка России напрямую зависит от личности пишущего.
Британцы Флетчер и Ченслор хотели примерно одного и того же, но у Ченслора все получилось, в том числе и потому, что он другой по своим человеческим качествам. А у Флетчера не получилось, потому что с первых часов пребывания на русской земле он противопоставил себя русским.
А тогда и Россия оказалась плохой, неказистой страной.
Француз Маржерет — профессиональный наемник. Жил наемником, умер наемником. Но он честен, разумен, справедлив. У него есть своя личная точка зрения на любые события, и он не идет против своей совести. В его биографии много битв, но нет ни одного палаческого приключения в стиле Штадена…
Штаден — тоже авантюрист и наемник, слуга многих государей.
Но в отличие от Маржерета это тип, которому в любые времена и при любом устройстве общества красное место на виселице.
Такой, как Маржерет, в чужой стране будет искать себе подобных, чтобы с ними объединяться и дружить. Он будет смотреть на другую страну и народ честным взглядом офицера, искать в них какие-то положительные черты. Ну, хотя бы черты не отвратительные. Ведь неприятно жить и умирать в стране идиотов.
А такие, как Штаден, будут как раз стараться увидеть вокруг грязь и сплошную гадость. Во-первых, по привычке: ведь для него грязь — привычная среда обитания. Во-вторых, для самозащиты — чтобы везде была грязь и мразь, чтобы не слишком выделяться на общем фоне. В-третьих, для самоутверждения: не я один такой. Все вокруг тоже дерьмо.
Вопрос: во что упрется, что выхватит взгляд иноземца? А выхватит он явно то, чего ищет.
Злая француженка, добрый англичанин
Россия — свинство. Друг мой, если бы ты знал, как я ненавижу Россию… То есть не Россию, а все эти пороки… А пожалуй, и Россию.
Политический миф о России оформляется в момент высшего взлета русской государственности, на фоне побед русского оружия.