Скелеты в шкафу
Шрифт:
– У меня для тебя скверные новости, – холодным, ровным голосом сообщил Манфред. – Ни в какой книжный магазин ты не пойдешь. И никакого ключа не получишь. И ящик этот ни одна живая душа не откроет, пока он не попадет ко мне в руки.
– Понятия не имею, о чем это ты. – Чарли извивался, пытаясь вырваться из хватки Манфреда.
– Мы просто идем купить книжку, – вставил Бенджамин.
– У Инглдью детских книг не держат, – вмешался рыжий.
– А ну пусти! – завопил Чарли. – Куда хочу, туда и иду! Не имеешь права мне
– Ну-ка погляди на меня! – скомандовал Манфред.
Чарли повиновался. Ослушаться не получалось.
– Смотри мне в глаза! Я сказал – в глаза! – зловеще прошипел Манфред.
Глаза у него были как холодные блестящие угольки, черные и бездонные. Чарли завороженно смотрел в эти глаза, не в силах отвести взгляд. Он чувствовал, как погружается во тьму, все глубже и глубже. Да что там! Он тонет! Он не может сделать ни единого вдоха! Весь мир за пределами угольно-черных глаз Манфреда расплылся и исчез, и Чарли очутился в каком-то совсем ином мире. В автомобиле.
Автомобиль на бешеной скорости мчался по лесу, и Чарли обнаружил, что сидит за рулем. Теперь угольно-черные глаза были рядом и вновь раздалось зловещее шипение: «Смотри мне в глаза!»
Автомобиль резко тряхнуло, а потом Чарли выволокли наружу. Он упал на колени на краю глубокого карьера и краем глаза видел, как автомобиль – синий автомобиль – рухнул в эту пропасть. Тишину леса взорвал птичий грай, а потом откуда-то из глубины карьера донесся гулкий всплеск.
– Чарли! Да Чарли же!
Чарли с трудом поднял веки и обнаружил, что сидит на тротуаре, привалившись спиной к фонарному столбу. А взъерошенный Бенджамин заглядывает ему в лицо.
– Что с тобой? – Голос у Бенджи дрожал от страха.
– Не знаю, – выдавил Чарли.
– Ты вроде как уснул, – пролепетал его друг. – Я тебя трясу, трясу, а ты все не просыпаешься!
– Почему это я уснул? – Чарли чувствовал себя довольно глупо.
– Как посмотрел в лицо этому парню, так и выключился, – объяснил Бенджамин. – По-моему, он тебя загипнотизировал.
– Кто? Когда? – Чарли силился вспомнить, но ничего не выходило. – Что я вообще тут делаю?
– Ой, Чарли! – Бенджамин всплеснул руками. – Да ты все забыл! Мы с тобой пошли к мисс Инглдью за ключом, а тут откуда ни возьмись эти два парня, и тот, который с длинными волосами, заставил тебя глядеть ему в глаза, и с тобой стало твориться что-то странное, а потом ты взял и заснул.
– Та-а-ак… – К Чарли постепенно возвращалась память. Его пробрала дрожь. Воздух был обжигающе-ледяной, но воспоминание о пронзительном взгляде Манфреда жгло еще больнее.
– Ну что, пойдем в магазин? Или нет? – робко спросил Бенджамин.
– Мне что-то нехорошо… – промямлил Чарли, с трудом поднимаясь на ноги.
Бенджамин никогда ничего подобного от него не слышал. Чарли всегда прекрасно себя чувствовал. И Бенджамин испугался не на шутку.
Они двинулись домой по мокрым обледенелым улицам, и Чарли все бормотал про гонку по лесу и про синий автомобиль, рухнувший с обрыва. Может, это у него лунатизм, подумал Бенджамин. Ой, а вдруг Чарли вообще спятил? Несет какую-то околесицу…
И вдруг Чарли остановился, схватил Бенджи за руку и воскликнул:
– Понял! Я видел то, что случилось с папой! Он вместе с машиной упал в карьер!
– Что, правда? – удивился Бенджамин. – А я-то гадал, куда он делся. Вообще-то я всегда думал, что он просто сбежал.
– Ничего он не сбежал, – сумрачно ответил Чарли. – Его убили.
Бенджамин не нашелся что сказать. Ну и жизнь у Чарли пошла, подумал он. Сплошные сложности и опасности.
Мальчики наконец добрались до дома номер девять, и Бенджамин решил, что его другу самое время отдохнуть. К тому же он издалека заслышал обиженный лай Спринтера-Боба. Неужели он целый час подряд лает?
– Знаешь что, давай про ящик поговорим завтра, – предложил Бенджамин. – Я приду как раз к твоему уроку музыки.
– К-к-какой еще музыки? – озадаченно спросил Чарли.
– Фиделио Дореми, – терпеливо напомнил Бенджи.
– Ага. Угу. – Бледность постепенно сползла с лица Чарли. – А, конечно. Тогда до завтра, Бен.
Чарли с трудом поднялся на крыльцо номера девять. В доме было тихо. В прихожую из кухни струились ароматы Мейзиной стряпни, но Чарли даже не почувствовал голода, – напротив, у него заболел живот.
Он еле доплелся до своей комнаты и рухнул в кровать. Наверно, вот так себя чувствуют пациенты после операции, проползло у него в голове. Вроде бы ты не совсем в этом мире, то есть не целиком, а только частично.
Этот Манфред Блур знал, кто он, Чарли, такой. Но откуда, как? Чарли вспомнил фотографию. Я смотрел на снимок доктора Толли с младенцем и слышал голоса, и оттуда выглянул кот, Феникс, и увидел меня, соображал Чарли. Значит, несмотря на то, что прошло восемь лет, какая-то ниточка все-таки осталась, связь не прервалась. Так, может, когда я увидел Манфреда в газете, он тоже меня увидел и узнал, кто я?
Проведу-ка я эксперимент, решился Чарли. Он помнил, что где-то у него завалялся снимок Бенджамина, сделанный в тот же день, что и злополучная фотография Спринтера-Боба. Чарли порылся в комоде и вытащил карточку, с которой таращился ошарашенный Бенджи. Вспышка застала его врасплох.
Чарли пристально смотрел на лицо приятеля. Некоторое время ничего не происходило – Бенджи просто смотрел с фотографии. А потом раздался тоненький голос:
Чарли, ну не надо меня фотографировать.