Скелеты в шкафу
Шрифт:
– То есть как? – Чарли разинул рот. – Родственники? – Он не мог взять в толк, почему мама раньше не сказала о такой важной вещи.
– Очень дальние.
– И Алый король со всем этим тоже связан, да?
– Твой папа о нем упоминал.
– Но тогда почему на бабушкином галстуке нет буквы «Ю»?
– Наверно, она хочет, чтобы сначала ты доказал, что достоин, Чарли. Скорее всего Юбимы думают, будто ты… отобьешься от рук, как когда-то Лайелл. – Она уложила галстук в сумку Чарли. – Мало ли как все обернется – вдруг он тебе
Оставшись один, Чарли внимательно рассмотрел галстук. Он был сшит из мягкой блестящей ткани. Шелк? Атлас? Чарли понюхал его. Галстук пахнул так, как раньше пахло от мамы – когда у нее было много красивых нарядов. А сейчас – и Чарли только теперь это понял – все ее наряды поизносились и вид у мамы стал какой-то обтрепанный.
Наутро Мейзи так расщедрилась с завтраком, что он не помещался у Чарли в тарелке. Ему удалось впихнуть в себя только кусочек бекона. Живот болел от волнения.
Казалось, в кухню собрались все обитатели дома номер девять, и все как один взволнованные. Даже дядя Патон нарушил график и объявился.
– Я бы с радостью отвез тебя в школу, мой мальчик, – огорченно сказал он, – но там на милю вокруг нигде не припаркуешься. Персонал бережет парковку для себя.
Все занервничали еще больше, потому что знали, что дяде все равно днем на улицу выходить нельзя. А бабушка Бон объявила:
– Я заказала такси. Автомобиль уже прибыл.
– Но я не хочу на такси ехать! – взвился Чарли. – Все решат, что я пижон!
– Делай что тебе велено, – припечатала бабушка Бон. – А теперь марш за вещами.
Мейзи облила Чарли слезами и расцеловала, дядя Патон помахал ему, а бабушка Бон одарила мрачной улыбкой, после чего Чарли с мамой забрались в такси. Высадились они на боковой дороге, ведущей к академии, и двинулись через средневекового вида площадь, мощенную булыжником. Посреди площади красовался фонтан с каменными лебедями, а впереди вздымалось высокое серое здание, древнее и величественное. Фасад, выходивший на площадь, насчитывал пять этажей, и в темных окнах поблескивали зеркальные стекла.
Вход в академию представлял собой высокую арку, а по бокам высились две островерхие башни. У подножия широкой лестницы, которая вела в академию, мама вдруг замедлила шаг и взгляд ее как будто примерз к окну в одной из башен. Она так побледнела, что Чарли испугался: а вдруг мама в обморок упадет?
– Что случилось, мам?
– Мне показалось, что за мной кто-то следит, – сдавленно пробормотала она. – Все, Чарли, я должна идти. – Она торопливо поцеловала сына и быстро пошла обратно.
Тут Чарли заметил, что на противоположном конце площади стоят автобусы, а из них высыпают дети, все в разноцветных плащах – синих, фиолетовых, зеленых. Мгновение – и он оказался в гуще толпы. Вокруг бегали, кричали, скакали и переговаривались.
– Чарли! Скорей надевай плащ! – окликнул знакомый голос – А не то тебе влетит! – Из бурлящей толпы возник Фиделио. – Ведь у тебя есть плащ? Я совсем забыл тебя предупредить.
– Есть. – Чарли извлек плащ из сумки и послушно надел его.
– Отлично, а теперь пойдем. И не отставай. Утром по понедельникам у нас тут просто сумасшедший дом.
Они уже пересекали вымощенный плитами внутренний двор, когда внимание Чарли привлекло одно из окон – над ним темнело продолговатое черное пятно.
– Вот там-то Манфред чуть и не сгорел, – прошептал Фиделио.
– Во время пожара? – уточнил Чарли. Фиделио кивнул и многозначительно закатил глаза.
Мальчики поднялись по лестнице и очутились перед двумя распахнутыми массивными дверями, охраняемыми бронзовыми статуями. Чарли, трепеща, поднял на них глаза и вслед за Фиделио вошел в длинный, выложенный каменными плитами холл. И вдруг смех и голоса стихли. Слышался только топот множества ног по гулкому камню.
Стараясь не терять Фиделио из виду, Чарли пробирался сквозь притихшую толпу учеников, шмыгавших туда-сюда и скрывавшихся за разными дверями. Фиделио целеустремленно шагал к двери, над которой висели две скрещенные трубы.
Уже у самой двери над ухом у Чарли кто-то звонко взвизгнул и вцепился ему в плащ. Он обернулся. На каменных плитах холла растянулась девочка с фиолетовыми волосами. Ну и девочка! Фиолетовыми у нее были не только прическа и плащ. На лбу у девочки красовался какой-то фиолетовый узорчик, а на ногах – щегольские фиолетовые туфли, остроносые и на тонких высоченных каблучках-шпильках. Рядом валялся расстегнувшийся рюкзак и рассыпанные тетрадки. И во все стороны катились ручки и карандаши.
– Ой, извини, – пискнула девочка. И захихикала. – Это все туфли! Когда-нибудь я с них так навернусь, что уже не вернусь. – И она расхихикалась еще сильнее.
Чарли уже наклонился, чтобы помочь ей подняться, но тут кто-то грубо отпихнул его:
– А ну проваливай отсюда, Бон!
Это был рыжий Аза. Тоже в фиолетовом плаще. Он впился в девочку злобным взглядом.
– Оливия Карусел! Ты забыла правила? Ну-ка прочитай!
Девочка с трудом поднялась и нараспев продекламировала:
Тишина! Тишина! Тишина царить должна! Упадешь – не смей рыдать! Не кричать и не звать! В холле всем молчать! Бе! Бе! Бе! И так да-ле-е!
Аза цапнул ее за руку и рявкнул:
– Дерзость до добра не доводит! Пошли. – И потащил Оливию прочь.
– Ой! Учебники! Мои учебники! – заверещала Оливия.
Чарли проворно собрал разбросанные учебники и тетрадки, а Фиделио приложил палец к губам и подставил девочкин рюкзак. Заговорил он, только когда оба вошли в дверь под скрещенными трубами:
– Вот теперь можно разговаривать. Они оказались в раздевалке с кафельным полом. Вдоль стен тянулись шкафчики и крючки для плащей. А посреди раздевалки выстроились в ряд раковины.