Скиф
Шрифт:
Но Ольга его не слушала. Сгорая от охватившей ее страсти, она прижалась к Скифу. Ощутив знакомый запах ее тела, он тоже не в силах был сдержать себя. Не замечая распахнутой настежь двери, он стал срывать с жены одежду.
Однако, вспомнив дорогу, пыль и жару, Ольга сдержала себя.
— Подожди… Не торопись… Где здесь у вас душ?
Несколько часов затем они не могли оторваться друг от друга. Ольга первая подумала о том, что неплохо бы поесть.
— Если ты отпустишь меня, я достану бутылку нашего любимого вина и шоколад «Гвардейский».
Скиф нежно поцеловал ее в плечо и разжал объятия.
— Хочешь напомнить о нашей первой встрече? — спросил он. — Я и так все прекрасно помню.
— Если бы я хотела напомнить тебе о первой встрече, мы бы не начали с того, чем тогда закончили, — рассмеялась Ольга. — Просто я очень хочу есть. В самолете нас не кормили, к твоему сведению.
— Виноват. Давай я схожу и принесу нормальный обед. Узнаешь, как мы тут питаемся.
— Я верю, что вас кормят как на убой… — Ольга спохватилась: — Ой, прости!
В дверь постучали.
— Василек, это ты? — спросил Игорь.
— Обед подан! — раздался голос Василька.
— Как, однако, тебя здесь любят, — вырвалось у Ольги ревниво.
Ольга завернулась в простыню, мельком подумав, что так она выглядит, наверное, даже более соблазнительно: мужское воображение вмиг дорисует то, что закрывает легкая ткань. Скиф, натянув трусы, открыл дверь. В коридоре никого не было, только на полу стоял большой поднос с едой. Сделав из простыни нечто подобное древнеримской тоге, Ольга торжественно проследовала к столику.
Проснулись они одновременно. Игорь — по привычке вставал в определенное время, а Ольга просто выспалась.
— Сейчас пойдем завтракать, — сказал Скиф, — а потом я повожу тебя по базару. Восточный базар — это особый мир.
— Замечательно! — обрадовалась Ольга. — Дари я знаю. Для меня это будет практика. И потом — мы будем с тобой вдвоем: ты и я!
— Не получится! — возразил он. — Возьмем Василька и еще одного гвардейца.
— Зачем? — удивилась Ольга.
— Затем, что опасно, затем, что мы вчера ночью разгромили часть банды Хабибуллы, а он не из тех, кто забывает обиды.
Ольга пристально посмотрела на мужа.
— Ты мне расскажешь о бое, чтобы написать в газету? Я ведь в командировке.
Ольга стала одеваться. Вокруг нее с противным жужжанием летала большая зеленая муха. Сделав последний вираж, она пошла в атаку и с разгону впилась Ольге в поясницу. И тут назойливое насекомое настиг удар сложенной газеты. Муха упала на пол, дрыгнула лапками и затихла.
— Афганские мухи наглые, как голодные собаки! — заметил Скиф, отбрасывая газету. — Им все нипочем.
— О себе я бы этого не сказала. — Ольга потирала ушибленную поясницу.
Скиф намочил носовой платок и потер пострадавшее место. Затем, не удержавшись, нежно поцеловал чуть покрасневшую кожу.
— Если ты так будешь меня целовать, мы надолго задержимся, — заметила Ольга.
Скиф лишь улыбнулся в ответ.
После завтрака, пошептавшись с Васильком, Скиф решил уменьшить привлекаемые для вылазки силы, и они отправились на базар втроем. Игорь с Васильком вооружились автоматами и пистолетами, для верности захватив и по парочке гранат.
Восточный базар — всегда центр города, даже если он находится на окраине. Как и город, он имеет свои аристократические районы — ряды богатых дуканов и трущобы, где прямо под открытым небом торгуют дехкане.
Ольга, зная восточные обычаи, надела темное и по мере возможности закрытое платье, но, несмотря на это, попала под перекрестные косые взгляды базарных торговцев.
Ее поразило полное отсутствие на базаре женщин. Дехкане в рваных халатах предлагали ранние помидоры, зелень, огурцы. Вдоль глинобитных стен сидели нищие и наркоманы, курили — чуткие носы Скифа и Василька уловили характерный запах.
— Чаре, — покрутив носом, заметил Скиф. — Или план.
— Или гашиш, или анаша, или марихуана, — в тон ему подхватил Василек.
— Мы словно попали в минувшие века! — восхитилась Ольга.
— Когда ты взглянешь на прилавки дуканов, — заметил Скиф, — то убедишься, что в сравнении с тем ассортиментом, который предлагают в Союзе, это будущий век. Наимоднейшие шмотки — американские, английские… А рядом — японские магнитофоны, телевизоры, часы всех марок, духи с разных концов света… Кстати, я там видел американский нож, «стреляющий» лезвиями. Эта штука нам пригодилась бы.
Внимание Ольги привлек старик, торгующий помидорами, вернее, его весы. Конструкция их была обычной, но исполнение — чисто афганское: рычагом служила сучковатая деревяшка, тарелками — какие-то ржавые, бесформенные железки, висевшие на обрывках веревок. Хороши были и гири: камни разной величины.
— Посмотри на деда, — зашептала Ольга мужу, — какой занятный старик. У меня такое чувство, что попроси его кто-нибудь отдать помидоры, он и отдаст их бесплатно.
— Да, — согласился Скиф. — Обычно торговцы, а афганские в особенности, народ бойкий, жизнерадостный, нахальный. А этот…
— А весы, весы-то какие! — умилилась Ольга. — Он же мог разложить помидоры кучками, как это делают у нас на пристанционных базарчиках.
— В Афганистане торговля без весов считается обманом, — тихо шепнул жене Скиф. — Ты лучше обрати внимание, какие у него деньги. Только на базаре такое можно увидеть.
Здесь и в самом деле было на что посмотреть: афганские деньги всех времен, русские рубли, американские доллары, китайские юани, чеки Внешторга, облигации, лотерейные билеты, даже российские царские сотни с портретом Екатерины Второй. Сам старик ни с весами, ни с курсами валют разобраться, очевидно, не мог, поэтому при нем находился мальчик лет восьми, который взвешивал, называл цену и производил расчет.