Скифия против Запада. Взлет и падение Скифской державы
Шрифт:
Действительно, сам Модерн, в эпоху которого и была написана история Древнего мира, как известно, утверждался при активном участии различных оккультных движений (масонства, розенкрейцеров и т. д.), пронизанных символизмом Египта. Не менее важную роль в утверждении Модерна сыграл античный символизм, «реабилитированный» в эпоху Ренессанса. Вообще Запад выводит себя именно из античности, делая упор на ее республиканские и демократические традиции.
Между тем, есть все основания полагать, что египетская цивилизация возникла в результате мощного влияния извне. Взять хотя бы древнейшую промышленность Египта. В эпоху Раннего царства египтяне производили изделия из меди, однако ее месторождений на территории страны не было. На этот факт обратил внимание исследователь А. А. Абрашкин, резонно заметивший: «…Совершенно ясно, что первичные центры обработки металлов возникали как раз вблизи месторождений… Значит основы металлургического производства египтяне усвоили, но от кого?». («Арийские корни Руси. Предки русских в Древнем мире».) Вообще в 4 тыс. до н. э. Египет переживает внезапный и резкий подъем хозяйственной деятельности, который нельзя объяснить развитием местных племен. Вывод таков – страна подверглась колонизации индоевропейских, арийских «племен». Историк считает нужным сопоставить имя первого египетского царя Мена
Дошедшие до нас изображения египетских фараонов доказывают северное происхождение правящей верхушки: «Хетеп-Херес II, дочь фараона Хеопса, принадлежащая к IV династии, является древнейшим документально подтвержденным примером блондинизма в истории. У нее светлые волосы и белая кожа, именно такой она изображена на цветном барельефе в месте ее захоронения. Волосы Хетеп-Херес переданы художником желтым цветом с тонкими красными линиями. А поскольку известно, что египетская аристократия, и тем более правящие семьи, заключали браки только в своей среде, то очевидно, что именно это позволило сохранить светлую пигментацию потомкам северян в окружении многочисленного населения южного типа. У фараона Рамсеса II, принадлежавшего к XIX династии и жившего в XIII веке до н. э., были рыжие волосы, которые прекрасно сохранились на его мумии, что мы можем наблюдать и сегодня. Отец Рамсеса – Сети I также был блондином, а его внешность может быть классифицирована как североевропеоидная – нордическая». (М. Диунов. «Расово-познавательная история цивилизаций: Древний Египет».)
Без пещер
Египет преподносится нам как некий блестящий исток человеческой цивилизации. Складывается такое впечатление, что определенные силы вполне настойчиво и целеустремленно принижают значение «доегипетского» человечества. Однако пресловутая «первобытность» при ближайшем рассмотрении выглядит не такой уж и дикой – это даже если брать данные официальной науки. Взять хотя бы пресловутый каменный век. «Археологические находки свидетельствуют, что люди ледниковой поры старались устроить свой быт с относительными удобствами, были весьма изобретательны, – отмечает В.Е. Шамбаров. – Кое-где жили действительно в пещерах – на Пиренеях, Урале, Енисее. Но естественные пещеры встречаются все-таки редко. И обнаружены остатки жилищ, постоянных поселений – в Брянской, Черниговской, Гомельской, Курской, Владимирской, Воронежской областях, на Печоре, Ангаре, в Чехии. (Большая часть на территории Европейской России, что весьма символично. – А.Е.)Так, в Костенках, под Воронежем, найдены следы 60 поселений… Выявлены остатки строений… огромного жилища 600 кв. м. Кровля удерживалась на подпорках-колоннах из бревен и бедренных костей мамонта, для каркаса использовались мамонтовые ребра и кости, которые затем покрывались шкурами и дерном… Люди ледниковой эпохи уже хорошо умели шить и кроить одежду. Сохранившиеся изображения, статуэтки, раскопки захоронений показывают, что в разных местах «фасон» ее отличался… Само по себе использование камня или кости для изготовления орудий труда вряд ли можно считать показателем «отсталости». Известно, что в Древнем Египте кремниевые изделия широко использовались вплоть до начала нашей эры – они были дешевле, чем металлические. В американских цивилизациях ацтеков, инков, майя, знавших металлы, люди предпочитали каменное оружие и орудия труда, считая их надежнее медных и бронзовых… А в селении Мальта в Прибайкалье недавно обнаружена настоящая мастерская, а то и «фабрика» по изготовлению каменных орудий, на которой, по оценкам специалистов, трудилось 200 человек! Причем производство тут велось по типу конвейера, одни мастера откалывали заготовки, другие вели их грубую обработку, третьи более тонкую, четвертые занимались окончательной доводкой изделий… Производство таких масштабов должно было носить «товарный» характер. Продукция предназначалась для меновой торговли. Имеются и другие доказательства того, что подобная торговля имела место. Кремень, самый подходящий материал для каменных изделий, можно найти далеко не везде. А изделия из него распространены повсюду. Следовательно, он был «товаром» для обмена» («Великие империи Древней Руси»).
Исследователи древности часто поражаются тому, насколько мала дистанция между «просвещеннейшим» современным человеком и первобытным «дикарем». «В 1956 году известный советский археолог О.Н. Бадер открыл стоянку палеолитического человека на ручье Сунгирь, недалеко от Владимира, – пишет М. Струнина. – Когда был реконструирован костюм «владельца» могилы, он потряс всех видевших его своей целесообразностью и красотой. Об этой находке в «ТМ» № 7 за 1982 год писал М. Баринов: «Реконструкция одежды нанесла сокрушительный удар по представлению о «вонючих шкурах». Это был удобный, элегантный меховой костюм: куртка с капюшоном и цельносшитые брюки-сапоги. Бусы из бивня мамонта, подвески и орнамент из клыков песца дополняли украшение…» Костяных бус на костюме сунгирца было, между прочим, три с половиной тысячи. Если учесть трудоемкость процесса сверления по кости, то следует признать, что человек в ту пору освоил какие-то вполне производительные технологические приемы. Когда же замечательный советский ученый М.М. Герасимов восстановил по черепу внешний облик сунгирца, все увидели современного крепкого пожилого человека 55–65 лет. (А ведь считали, что век далеких предков был короток!) Советский антрополог Г. Дебец писал: «Сунгирец ни по уму, ни по эмоциональному богатству ничем не отличался от нас. И знал он не меньше нашего. Только знания его были другие». Датировка этой стоянки – 22–23 тыс. лет!» («Где жили гипербореи?»)
Собственно, миф о дикости и примитивности «первобытных» людей – есть изобретение эпохи Модерна, который отличается линейным прогрессизмом. Нужно было доказать, что История развивается строго по восходящей линии – от сугубо примитивных форм до наиболее совершенных. Кстати, обратной стороной этого прогрессизма является «рафинированный» традиционализм в духе известного «гуру» традиционалистов Р. Генона, согласно которому История есть процесс постоянной инволюции. На самом деле, История одновременно линейна и циклична, она представляет собой смену периодов упадка и подъема.
Арийский коммунизм
Дикости не было и двадцать с лишним тысяч лет тому назад. А несколько позднее вообще происходили сложнейшие социальные процессы – например, образования имущественного разделения и классовой борьбы против него, которая вылилась в самую настоящую социальную революцию. В этом плане очень показательна история древнейших неолитических культур Анатолии – Чаеню и Чатал-Гуюка. В 9 тыс. до н. э. первая культура пережила неолитическую революцию, которая сопровождалась полным переходом к оседлости, земледелию и скотоводству. И очень скоро это завершилось сильнейшим имущественным расслоением. Так, в одном из строительных слоев Чаеню находят три огромных господских дома, отличающихся одинаковым фасадом и одинаковым расстоянием друг от друга. Эти древние хоромы покоились на мощных каменных фундаментах. Стены их были сложены очень тщательно, имелись также веранды с лестницами. Там находились предметы богатства – огромные блоки из горного хрусталя, каменные скульптуры, раковины из Средиземного и Красного морей. Было там и оружие высокого качества изготовления. А вот остальные дома выглядят намного скромнее – и там находят лишь самые необходимые орудия труда. Если в богатом квартале не обнаружены следы производительной промышленной деятельности, то в бедняцком их предостаточно (обработка кремня и обсидиана). То есть, перед нами самое настоящее классовое общество, очень даже напоминающее именно капитализм. Понятно, что существовала и система подавления: «Похожие на вырытые в горе пещеры, мрачные храмы служили для поддержания власти в очевидно жестко организованном обществе… путем открытого террора – с помощью человеческих жертвоприношений. В храмах всех слоев проливались целые потоки крови, о чем свидетельствует толстая корка на обнаруженных кинжалах, жертвенных камнях и в специально проложенных отводных шахтах» (Б. Брозиус. «Утопия – наследие далекого прошлого»).
Однако в конце 8 тыс. до н. э. вся эта роскошь была уничтожена – господские дома разрушены, центральный храм снесен, городская площадь превращена в свалку отходов. При этом археологи не нашли никаких свидетельств внешнего вторжения, придя к выводу о том, что в городе произошла самая настоящая социальная революция.
«Первобытное» революционное движение привело к тому, что в Анатолии возникла эгалитарно-коммунистическая цивилизация, о которой повествуют результаты раскопок в Чатал-Гуюке (культура датируется 7–5 тыс. до. н. э. и многими исследователями считается раннеиндоевропейской). Здесь нет следов какого-либо имущественного расслоения, хотя сама культура является высокоразвитой. Местные жители специализировались в горном деле, всячески развивая культуру производства изделий из камня. Они, одними из первых в мире, научились выплавлять медь из руды. Жители древнейшего Чатал-Гуюка практиковали ирригационное земледелие, преуспели в обработке дерева. Они вели активную торговлю с севером и востоком, распространяли свое влияние на восточное Средиземноморье. Считается, что чатальцы обладали монополией на обсидиановые изделия. Их города были окружены мощными крепостными стенами. Кроме того, они пользовались некоей системой последовательных геометрических знаков, представляющей собой неразгаданную письменность.
«Жители Чатал-Хююка строили дома из сырцового кирпича в 7-м тысячелетии до н. э, – сообщает В. И. Щербаков. – Они знали 14 видов культурных растений. Кусочки тканей того периода вызывают изумление даже у современных ткачей. Поражает техника полировки зеркал из обсидиана. Отверстия в бусинах из полудрагоценных камней тоньше игольного ушка. Мастерство и художественный вкус древних анатолийцев намного превосходят все известное в других регионах нашей планеты. В Чатал-Хююке найдены святилища и храмы и даже целый жреческий район этого древнейшего поселения. Богиня-мать, дающая жизнь ребенку (одно из главных божеств Чатал-Хююка), восседает на троне, ручки которого оформлены в виде двух леопардов». («Все об Атлантиде».)
Особенно любопытная ситуация сложилась с жилищной площадью, которая «соответствовала величине семьи, так что в распоряжении каждого взрослого или двоих детей моложе 15 лет находились 10–12 кв. метров… Максимально возможные жилые площади использовались не с самого начала, а по мере возникновения потребности в них, а при снижении потребности площади опять сокращались. Если бы все дома были одинаковы по размерам, это внешне усилило бы впечатление «равенства», на самом же деле, отношение к различным людям оказалось бы весьма неравным: человеку в большой семье отводилось бы меньше пространства, чем в маленькой. Благодаря тому, что в Чатал-Гююке дома приспосабливались к реальной ситуации, каждый житель Чатал-Гююка всегда имел в своем личном распоряжении 10–12 кв. м.». («Утопия – наследие далекого прошлого».)
Скорее всего, именно Чатал-Гуюк имел в виду Платон, когда писал о древнейшей «Элладе», которая противостояла атлантам. Понятно, что во времена Атлантиды никакой Эллады быть не могло. Зато древнеанатолийские цивилизации находятся, по времени, весьма близко к этим самым временам. Возможно, речь шла о противостоянии этих цивилизаций с остатками атлантов, которые расселились по разные стороны Океана. Древнегреческий мыслитель, посвященный во многие тайны древности, рисует следующую, весьма яркую, картину военно-арийского коммунизма: «Столица же тогда была построена следующим образом. Прежде всего, расположение акрополя было совсем не таким, как теперь, ибо ныне его холм оголен и землю с него за одну ночь необычайным образом смысла вода, что произошло, когда одновременно с землетрясением разразился неимоверный потоп, третий по счету перед Девкалионовым бедствием… В минувшие времена акрополь простирался до Эридана и Илиса, охватывая Пики, а в противоположной к Пикну стороне – гору Ликабет, притом он был весь покрыт землей, а сверху, кроме немногих мест, являл собой ровное пространство. Вне его, по склонам холма, обитали ремесленники и те из землепашцев, участки которых были расположены поблизости; но наверху, в уединении, селилось вокруг святилища Афины и Гефеста обособленное сословие воинов за одной оградой, замыкавшей как бы сад, принадлежащий одной семье. На северной стороне холма воины имели общие жилища, помещения для общих зимних трапез и вообще все то по части домашнего хозяйства и священных предметов, что считается приличным иметь воинам в государствах с обобщенным управлением, кроме, однако, золота и серебра: ни того ни другого они не употребляли ни под каким видом, но, блюдя середину между пышностью и убожеством, скромно обставляли свои жилища, в которых доживали до старости они сами и потомки их потомков, вечно передавая дом в неизменном виде подобным себе преемникам. Южную сторону холма они отвели для садов, для гимнасиев и для совместных трапез, соответственно ею и пользуясь. Источник был один – на месте нынешнего акрополя; теперь он уничтожен землетрясениями… Так они обитали здесь – стражи для своих сограждан и вожди всех прочих эллинов по доброй воле последних; более всего они следили за тем, чтобы на вечные времена сохранить одно и то же число мужчин и женщин, способных когда угодно взяться за оружие, а именно около двадцати тысяч».