Скифы пируют на закате

Ахманов Михаил Сергеевич

Он нахмурился, не зная, как отнестись к словам серадди. Тот, очевидно, воспринял молчание диона Сингары как признак неудовольствия. Поерзав на каменном барьерчике, Чакара с тревогой заглянул Скифу в глаза и вдруг произнес:

– Скажите, мой дорогой Сингар, скажите… Знаком ли я вам? Встречались ли мы раньше? Помните ли вы меня? Теперь пришла очередь Скифу вздергивать брови.

– Что за странный вопрос, Чак! Ведь мы познакомились не позже, как день назад!

– День назад… – эхом откликнулся серадди. – С вами и дионной Ксарин – день назад… все верно… А как же быть с тем, что Сингар нин Таб уко Илла, житель Приполярных краев, посещал Куу-Каппу уже десяток раз? И с разными людьми,

иногда – с одним спутником, иногда – с двумя или тремя? Все – рослые, плотные… а тот, кого звали Сингаром, – настоящий великан вроде вас… Собственно, Сингаров было двое, вы – третий, мой дорогой, и, чтобы выяснить это, не надо справляться у памятных машин. Меня Твала тоже памятью не обидел.

«Святой Харана! – подумал Скиф. – Ай да серадди, ай да ловкач! Выследил! И Сингапура, и Сентября, и всех их клиентов! Выходит, Доктор-то не всемогущ! Или в сценариях шардисских снов, не в пример прочим фэнтриэлам, что-то пошло наперекосяк? Но что и почему? В том же Амм Хаммате Джамаль был узнан – узнан и признан за своего, за пресветлого князя из Джарайма, хранителя очагов, владыку над владыками… А здесь!.. Быть может, дело в том, что в Амм Хаммате нет еще ни всепланетных переписей, ни памятных машин, ни Стражей, ни Большой Игры? Или все-таки ошибся Доктор?»

Все эти мысли мгновенно промелькнули у Скифа в голове. Рука его дернулась к лазеру, мышцы напряглись, потом расслабились; он знал, что не убьет Чакару – не убьет даже во сне! Зачем? Пусть их с прелестной Ксарин опознали как чужаков – что с того? Чужаки бывают разные – грабители, воры, лазутчики или благопристойные гости. Они были гостями и ничем не собирались вредить хозяевам. В том же Шшаде, как рассказывал Самурай, люди не становились крылатыми; они и во сне были людьми, а значит, непонятными и чуждыми созданиями для обитателей того фэнтриэла. Но шшады – раса вполне цивилизованная – не боялись пришельцев и враждебности к ним не проявляли, то ли руководствуясь мудрой осмотрительностью, то ли благодаря искусству Доктора. И если даже с Шардисом у Доктора случился прокол, Скифу не хотелось исправлять его ошибку лазерным лучом. На худой конец, он мог исчезнуть, возвратиться обратно вместе со своей стервозной клиенткой и выигрышем, впечатанным в память Стража.

– Вы слушаете меня, Сингар? – Рука серадди коснулась его колена.

– Да, Чак. Простите, я задумался.

– Полагаю, вы пребывали сейчас там, откуда приходят все Сингары. – Чак тонко усмехнулся. – Ну, это ваша тайна, и я не хотел бы проявлять нескромность. Я знаю только, что ваш дом далек, и находится он в Мире Снов или на другом краю Вселенной, за небесными чертогами Твалы…

– Знаете? Знаете или догадываетесь?

– Знаю. Мне говорил об этом друг… друг, которого я буду помнить, пока Фрир сияет над Мировым океаном… Красивый человек, сильный и высокий, почти как вы… первый из Сингаров… Собственно, я и сделал его Сингаром.Он появился на Куу-Каппе года два назад, и мы разговорились за бутылкой бьортери. Я сразу понял, что он не с Шардиса. Слишком рослый, светлокожий и без серад-уула…

Сингапур, понял Скиф. Первое Погружение в шардисский фэнтриэл. Отправился ли он сюда в одиночестве? Или сопровождал какого-то клиента? В файлах, читанных Скифом, о том не было ни слова.

– Итак, мы распили бутылку бьортери, – продолжал Чакара, – потом другую, третью… Я уже еле держался на ногах, однако новый мой друг был свеж, как утренняя заря над Экваториальным морем. И тут он спросил, где можно обзавестись серад-уулом. Странный вопрос для нас, шардисцев, не правда ли, дион Сингар?

– Странный, – согласился Скиф. – Странный, дион Чакара.

– Я объяснил ему, что чистые уулы лежат в распределителях.

Они там действительно лежат – заходи и бери, сколько пожелаешь! Но их нужно инициировать, настроить на владельца, а имя и счет владельца, если он собирается участвовать в Большой Игре, положено занести в городской серад, а потом – в общепланетную сеть памятных машин. Мой светлокожий друг хотел играть, но у него не было ни уула, ни счета, ни даже имени – шардисского имени, разумеется. «Отчего бы не помочь ему?» – подумал я. И помог… Не совсем законное дело, но я, в конце концов, серадди Куу-Каппы… Так появился Сингар – Сингар нин Таб уко Илла из Приполярного края, где люди отличаются высоким ростом и кожей цвета бело-розовой жемчужины…

Верно говорят, не имей сто рублей, а имей сто друзей, подумалось Скифу. Сингапур, счастливчик, друзей заводить умел. Три бутылки бьортери плюс личное обаяние, и он сделался полноправным гражданином Шардиса – по крайней мере с точки зрения компьютеров. Правда, была тут одна маленькая неувязка…

– А счет? – спросил Скиф, желая выяснить все до конца. – Средства-то откуда взялись? Сто тысяч начального взноса? Вы их тоже… г-м-м… нарисовали?

Чакара всплеснул руками.

– Помилуйте, друг мой! Это уже серьезное преступление! Да и нельзя, как вы сказали, что-то там нарисовать… Внести новое имя в памятные блоки серада несложно, но счет недоступен воздействию извне. Я поступил гораздо проще, перебросив нужную сумму со своего уула. Вот и все! Сингар играл, и столь успешно, что взятое им возвратилось на мой уул вдвойне. Но в том ли дело! Следить за ним – вот истинное наслаждение! Если не считать вас, я не встречал такого удачливого человека!

– А потом?

– Потом он появлялся снова и снова… Но иногда Сингаром был другой, пониже ростом, с более светлыми волосами… Ему Твала не оказывал такой благосклонности… как и людям, с которыми оба Сингара появлялись тут. Я…

Он смолк, будто бы в нерешительности, и Скиф поторопил его:

– Вы?..

– Я к ним не подходил. Меня терзало любопытство, друг мой, однако я к ним не подходил, не пытался напомнить о себе! Это было бы так… так неделикатно!

– Однако ко мне вы подошли.

Чакара с покаянным видом развел руками.

– Считайте, Сингар, что мое любопытство победило вежливость. Я понимаю, вы могли подумать…

– Погодите, Чак. Не надо строить гипотез насчет моих раздумий. Вот вы сказали: любопытство… Какого же свойства? Что вы хотите узнать? Откуда мы появились? Зачем мы здесь? Чего ждать от нас?

– Нет, – Чакара отрицательно качнул головой, – нет. Поверьте, Сингар, все это меня не слишком интересует. Я серадди, инженер, ученый… Вы же в каком-то смысле – объект исследования. Крайне интересный объект, уникальный – в отличие от дионны Ксарин, в чем я убедился прошлым утром! Она – как все мы… Столь же слепо бредет в тумане случайного… Но вы, вы, Сингар! Я наблюдал за вами! Я думаю, вы могли угадать не семь, а девять символов! Девять! Но как?

Еще один любопытный на мою голову, подумал Скиф. Правда, интерес Чакары был иного свойства, чем у прекрасной Ксарин: любопытство ученого, а не соглядатая. Но что ответить ему? Рассказать байку о Харане? Или не говорить ничего?

Он выбрал последнее, спросив:

– Что вам нужно, Чакара? Я ведь знаю не больше вас – даже меньше, намного меньше. Вы толковали о тумане случайного… Так вот, для меня это просто туман – туман, понимаете? И я не могу объяснить, как выбираю в нем дорогу.

– Что ж, возможно, возможно… Тем интереснее исследовать ваш случай, Сингар! И если б вы согласились поучаствовать в кое-каких экспериментах… В частных экспериментах, так сказать… без излишней огласки…