Skinова печать
Шрифт:
Он заглянул в дверь и ему стал понятен механизм возникновения хруста. Источником его был майор Алеша Попович, профессиональный борец с чипсами. Развалившись в кресле за пультом дежурного, он горстями забрасывал в
— О, Крюк, здарова! — обрадовано крикнул Попович со своим неистребимым белорусским акцентом. — Ты где был? Я уж думал, что тябя убили.
— Нет, мяня на курсы бяларусского языка командировали, — в тон ему ответил опер.
— Брешешь! А ну скажи што-нябудь! — потребовал майор.
Крюков залез двумя пальцами в его пакет с чипсами, достал оттуда пару коричневых картофельных лепестков и поморщился.
— Вот, к примеру, хочешь, скажу по-белорусски — «плохая картошка»?
— Валяй.
Крюков сделал серьезное лицо и сказал голосом Левитана:
— Бульба нынча ни в пязду!
— Ну, Крюк, ты даешь! — Майор Попович чуть не подавился чипсами от смеха.
И закашлялся: видно, непрошенная чипсина попала не в то горло.
Когда он немного пришел в себя, сыщик поинтересовался:
— А где народ?
— Все на собрании. Торжественное заседание по случаю завершения месячных по борьбе с фашизмом.
Сам заместитель министра приехал поздравлять! — Он переключил рычажок громкоговорящей связи на пульте дежурного, и помещение заполнил густой бас Альпенгольда.
«Не генерал, а Шаляпин. Ему бы в опере петь, а он тут с нами время теряет, — с некоторой долей самоуничижения подумал Крюков. — А чем я лучше? Нет, решено. Нутрии и еще раз нутрии! Будущее — за кооперативами. В будущем вообще никаких милиционеров не будет, все ментуры позакрывают за ненадобностью, так учил великий Ленин».
Алеша Попович с трепетом вслушивался в начальственные речи.
— Слушай, Крюк, — вдруг засуетился майор, — посиди тут за меня маленько! Там Альпенгольд уже награды вручает. Сейчас мне будут благодарность объявлять. В присутствии замминистра! А здесь делов-то всего ничего — на телефонные звонки отвечать…
Может быть, раньше Крюков и пошел бы ему навстречу, но теперь, после решения связать свою судьбу со звероводством, он стал непреклонен.
— Ни фига, это ты сегодня дневальный, — беззаботно улыбнулся опер. — А у меня дембельский аккорд! — Он повернулся на каблуках и вышел из дежурки…