Skins (Молокососы)

Автор неизвестен

Она начала плакать, но я уже открыл входную дверь.

– До свидания, - крикнул я тетушке Лиззи, которая подслушивала в коридоре.
– Был рад вас видеть.

– Пока, Панда, - сказал я перед тем, как закрыть дверь.
– Береги себя.

Pandora

В постели, еще позже

Не могла я есть этот пирог с рыбой. Вообще-то, это мой любимый.

Я легла в

кровать в девять часов, прихватив с собой Эдгара, мою плюшевую панду, и лежала, глядя на луну через брешь между шторами. В десять часов я включила свет и решила послушать Girls Aloud на своём айподе. В половину одиннадцатого я взяла телефон и начала просматривать фотографии Томаса.

Я вспоминала, как мы веселились и беселись на Брэндон Хилл. Обнимались, целовались. Он всегда выслушивал мои бредни, и при этом я не чувствовала себя идиоткой, как это обычно бывает у меня с другими людьми.

В одиннадцать часов я отправила смску Эффи. В ответ она отправила "Не будь дурой".

Я подумала о том, как Томас изменил мою жизнь. Мне не хочется возвращаться к старому образу жизни. Я подумала о маме, о ее лице, на котором отражались горе и боль.

Тетушка Лиззи была права. Я - та еще глупышка.

В половину двенадцатого я глубоко вдохнула и набрала его номер. После множества длинных гудков он наконец ответил. Я услышала звук телевизора на заднем плане.

– Алло?

– Я была дурой, Томмо, - прошептала я в трубку.
– Вела себя как ребенок.

Томас не отвечал. Я решила продолжить. Терять-то уже было нечего.

– Тетушка Лиззи сегодня говорила об уважении. Она сказала, что я не уважаю свою маму.

Я проглотила слюну.

– Но и тебя я тоже не уважаю. Да ведь? Не уважаю твои желания?

Я закрыла глаза.

– Это так, - наконец сказал Томас.
– Но, Панда, больше всего ты не уважаешь саму себя.

Он помолчал.

– Ты ведь мне не веришь, не веришь тому, что я люблю тебя и без секса. Ты не веришь тому, что в тебе есть что-то еще.

Я подумала о Куке.

– Может быть, - ответила я.

– Но в тебе это есть. Я так считаю. У меня есть тысяча причин, чтобы любить тебя.

– Томас, - я начала плакать.
– Я возвращаюсь домой к маме. Я собираюсь перед ней извиниться.

– Подожди, - сказал Томас и повесил трубку.

В полночь я лежала на кровати, усеянной мокрыми от моих слез салфетками, когда вдруг раздался стук в дверь.

– Спокойной ночи, тетушка Лиззи, - сказала я, потому что не хотела, чтобы она входила.

Но тут дверь открылась, и появился Томас. Он подошел

к кровати и смахнул все мокрые салфетки на пол.

– Могу я прилечь с тобой, Пандора?
– спросил он, снимая обувь. Потом футболку и, наконец, джинсы. Я кивнула и отодвинулась, чтобы освободить место. Он лег и крепко меня обнял, потом поцеловал в шею. Я погладила его спину.

А потом я почувствовала, как его руки нежно снимают с меня футболку. Он начал целовать мой живот.

У меня аж дыхание сперло, когда он начал ласкать мою грудь.

– Пожалуйста, Панда, можешь снять свою пижаму?
– спросил он мягко.
– Для меня.

Effy

Суббота. 22 августа. Квартира Флоренс

– Это ты, Антея?

– Нет, Флоренс, - осторожно сказала я.
– Это я, Эффи.

Я была одета в больничный халат для гостей.

– Эффи! Как мило. Входи, входи. Дверь открыта.

Я открыла дверь. Флоренс лежала на огромной кровати лицом ко мне. Занавески были задернуты, комната освещалась лишь тусклой прикроватной лампой. Флоренс попыталась было приподняться на кровати.

– Не двигайся, - сказала я, с беспокойством глядя на ее лицо. Одна его сторона немного опустилась вниз, уголок рта также был опущен. Она вдруг прикрыла рукой именно эту сторону лица как будто пряча ее. Мне стало страшно. Так же страшно мне было тогда, когда я навещала папину маму, свою бабушку, в больнице. Только тогда мне было лет восемь. Флоренс выглядела такой усталой и слабой.

– Не пугайся, малышка, - сказала она, немного поправив свою ночнушку.
– Этот чертов приступ резко меня состарил.

Она с заметным усилием рассмеялась. Я подошла ближе и присела на край кровати. Флоренс смотрела на меня своим обычным пристальным взглядом.

– Так, - промолвила она.
– Как твои дела? Антея сказала, что у тебя гостья. Мне жаль, что нам с ней не пришлось повидаться. Вы как следует повеселились?

Сначала я даже не смогла ответить. Боже. Меня захлестнуло чувство одиночества. И вины. Я была виновата в том, что так по-свински вела себя с Кэти. Виновата в том, что сижу здесь, здоровая, с больной старой женщиной, которая, в отличие от меня, совсем не злобится.

Я чувствовала себя униженной. Униженная. Это что-то новое в моем словарном запасе, если он у меня вообще есть.

– Ага, - выдавила я из себя наконец.
– Ниче так.

Флоренс вопросительно на меня посмотрела.

– А как дела с остальным?
– спросила она.
– Когда ты в последний раз видела Альдо?

Я была так рада, что в комнате горела только лампа, потому что я чувствовала, как мгновенно покраснело мое лицо.