Скитальцы (цикл)
Шрифт:
Что до господина мага, этого странствующего мешка со сновидениями, то вот уже пятнадцать дней я не слышал от него ни слова.
Солнце село; навстречу нам из полутьмы выплыл мостик, как две капли воды похожий на тот, что мы уже проехали. Лошади сдержали шаг. Мои смутные подозрения превратились в уверенность.
— Мы ведь не сворачивали, — упавшим голосом сказала Алана. — Это в лесу можно кружить, но мы же ехали ПО ДОРОГЕ!
Я слез с седла. Подошёл к перекинутому через седло Чонотаксу; в таких случаях обычно
Чонотакс Оро спал. Лицо его, как обычно, оставалось совершенно немым и непроницаемым.
— А они во сне не колдуют? — спросила Алана. — Может ему, к примеру, присниться вот эта дорога? Ну, во сне?
— Это, наверное, другой мост, — неуверенно предположила Танталь. — Просто в этой местности все мосты одинаковые…
Я подошёл к мосту. Раздражённо стукнул по трухлявым перилам; перила охнули и отвалились. В темноте уже невозможно было с точностью сказать, тот это мост или другой. В этой, как говорит Танталь, местности жители из рук вон плохо следят за мостами…
— Вода есть, — бодро сказала Алана. — Вон, целая речка… Еда есть. И не зима ведь, мороза нет… Переночуем…
Другого выхода не оставалось. Моей маленькой местью Черно Да Скоро был костёр, сложенный из обломков перил. Другого топлива почти не было, а большого пламени из перил не устроишь; я напоил лошадей, потому что кормить их всё равно было нечем.
— Оттащи его от костра, — сказала Танталь.
— Как ты заботишься о его благополучии, — сказал я зло. — Не ты ли первая спрашивала, можно ли его убить?
— Оттащи его от костра, — повторила Танталь, не повышая голоса. — Он не должен лежать у огня…
— Он этот огонь руками рвёт, как паклю, — сообщил я сухо. — Тебе нужно — ты и оттаскивай. А я благородный господин, потомок Мага из Магов, и я уже натаскался!
Танталь поднялась. Подошла к Черно, взяла его за плечи; удобнее, как мне кажется, было бы тянуть за щиколотки. Но может быть, Танталь смутилась бы видом голой головы, подпрыгивающей на кочках?..
Усилие, ещё усилие; Танталь упрямо тащила господина мага за грань светлого круга. Интересно, о чём они говорили тогда, в лесу? На поляне? И ведь Черно видел, что есть свидетель…
Или не видел?
— Оставь, — сказал я устало. — Ладно, я сам…
Танталь не ответила. Оттащила сонного Черно подальше от костра, постояла над ним — я видел только чёрный силуэт. Потом вернулась к огню, и некоторое время мы жевали хлеб с разогретым на костре мясом.
— Ретано, расскажи историю, — попросила Алана.
Я растерялся:
— Какую?
— Да любую… Как ты рассказывал. Про разбойников, например.
— Про разбойников не надо, — проронила Танталь сквозь зубы.
— Тогда про призраков, — согласилась покладистая Алана.
Молчали
«Он мёрзнет».
Кто это сказал? Где я, пёс подери, это слышал?
Я обернулся в темноту. Как будто боялся, что связанный Черно Да Скоро встанет и убежит.
— Про призраков… Значит, так. Стоял на земле старый замок, а в подвале его ютился призрак… Он был тоже немолодой, щуплый такой, близорукий…
— Призрак?! — Алана фыркнула.
— Но глаза у него горели, как плошки, — добавил я примирительно. — Больше всего на свете старый призрак хотел уберечь своего молодого потомка от ошибок, но куда там… Вероятно, только в подвалах замка молодой потомок поумнеет. Станет скитаться призраком, глаза его будут гореть, как плошки, а вздохи — распугивать филинов… Только представьте себе — целая армия призраков, наполняющих подвалы, протягивающих руки… призывающих опомниться нас, живущих, до поры, пока не пробил час, когда будет поздно оглядываться…
— Нет, — сказала Алана, и от звука её голоса Танталь резко обернулась:
— Что — нет?
— Ретано… — В голосе Аланы теперь явно слышались слезы. — Ретано, пожалуйста… Сделай что-нибудь, я ведь не смогу… без тебя…
Танталь перевела взгляд на меня. Глаза её в свете костра были чёрные, с двумя горящими золотыми точками.
Алана всхлипнула.
— Что за тайны? — спросила Танталь небрежно. — Ретано, можешь мне объяснить?
Я подбросил в костёр остатки перил. Пожал плечами:
— Никаких тайн… В жизни каждого человека есть последний предел, и иногда бывает полезно о нём задуматься… Доедайте хлеб. Я сейчас приду.
Черно Да Скоро лежал там, где оставила его Танталь, — на прошлогодней мокрой траве, в коконе из собственной шубы, причём некогда роскошный мех свалялся, как шерсть больной собаки. Далёкие отблески костра достигали блестящего черепа, мне показалось, что Чонотакс морщится во сне, будто от зубной боли.
Я вытащил из-за пояса кинжал и приставил к горлу господина мага. В таких делах лучше не раздумывать. Не колебаться.
— Черно, давай так… Сними с меня приговор Судьи — немедленно, — и тогда я оставлю тебя в живых. Идёт?
Не я ли сегодня утром влил в этот рот убойную порцию снульника? Ради лёгкой и безопасной дороги?
Вот она, безопасная дорога. Свернулась петлёй, обросла ветхими мостами, языком слизала обещанный хутор, обернулась сырой ночью под открытым небом…
— Черно… Я знаю, что ты притворяешься. Зато я не притворяюсь, Черно. У меня к тебе такой счёт, тебе за всю жизнь не оплатить… Ну?