Скитальцы космоса (сборник)
Шрифт:
— Посмотрим, сумеешь ли ты разобраться в этой путанице, — распорядился он.
Плечи Дэйна распрямились, как будто с них сняли большую тяжесть. Прежняя непринужденность не вернулась к нему, но он понял, что Ван Райк подобрел к нему. Держа микрофильм, словно это был первосортный камень корос, Дэйн вернулся в свою каюту, вставил его в проекционный аппарат, надел наушники и лег на койку, приготовившись слушать. Он был глубоко погружен в описание сложностей торговли, когда, открыв глаза, увидел в дверях Али. Помощник инженера энергично махнул рукой и Дэйн снял наушники.
— Что тебе нужно? — вопрос Дэйна был лишен доброжелательности.
— Мне
— Что?! — Дэйн одним прыжком вскочил с койки.
— Я не могу унести его один, — объяснил Али, гигант был вдвое тяжелее Камила. — Мы должны дотащить его до каюты. А просить о помощи Штоца нельзя.
Дэйн понял причину. Помощник, даже сто помощников могут заболеть, но офицеры должны быть здоровы, для “Королевы” они нужнее. Если на борту инфекция, то пусть она лучше коснется Али и Дэйна, чем Иоганна Штоца с его энциклопедическими знаниями о механике корабля. Кости находился в нескольких футах от двери Дэйна. Он полусидел–полулежал стены. Очевидно, он шел в свою каюту, когда начался приступ. Когда Али Дэйн подхватили его под руки, он застонал и схватился руками за голову. Вдвоем они дотащили его до каюты и уложили на койку. Там он вновь потерял сознание. Дэйн взглянул на Али.
— Тау?
— У меня не было времени позвать его, — и Али принялся развязывать тугие шнурки башмаков Кости.
— Я пойду, — обрадовавшись полученному заданию, Дэйн взлетел по лестнице в верхнюю секцию, пробежал по узкому коридору, ведущему в медицинский кабинет, и постучал в дверь. После некоторой паузы выглянул Тау Крэйг. Две глубокие морщины прорезали его лицо, начинаясь от уголков рта.
— Кости, сэр, — быстро сообщил свою дурную новость Дэйн. — Он потерял сознание. Мы отнесли его в каюту.
Тау не проявил признаков удивления и его рука потянулась за медицинской сумкой.
— Вы притрагивались к нему? — спросил он и, увидев утвердительный кивок Дэйна, распорядился: — Оставайтесь в своей каюте, пока я не приду осмотреть вас. Понятно?
Ответить Дэйн не успел — врач ушел. Дэйн побрел в свою каюту. Он понимал причину своего домашнего ареста, но внутренне негодовал против него. Не желая сидеть без дела, он опять включил аппарат и надел наушники, но хотя слова звучали в ушах, он почти ничего не слышал.
Опасности звездных сношений неисчислимы и смерть бродит по пятам за каждым космонавтом. Для вольных торговцев это был как бы добавочный член команды. Дэйн не мог забыть ужасных легенд, собирать которые было хобби Ван Райка. Тот записывал и хранил в своей каюте космический фольклор. Например, он рассказывал о призрачной “Новой Надежде”, несущей беглецов первого марсианского восстания. Тот корабль взлетел к звездам, но никогда не приземлился — он вечно бродит в космосе с задраенными люками, на нем незримо написано “смерть”. В течение столетий его встречали только корабли, терпящие бедствие. И подобные легенды были многочисленны. Были и другие легенды о зачумленных кораблях, блуждающих с мертвым экипажем. При встрече их расстреливают патрульные крейсеры, чтобы они не могли распространить инфекцию. Чума — худшее, с чем могут столкнуться космонавты.
Дэйн плотно сжал веки, стараясь сосредоточиться на звучащих в ушах голосах, но не мог контролировать ни свои мысли, ни свои чувства. Почувствовав прикосновение к своей руке, он так сильно вздрогнул, что опрокинул аппарат. Смущенный, он встал перед Тау. Врач приказал ему раздеться до пояса и подверг его такому тщательному осмотру, какой Дэйн Не проходил даже в карантинных портах. Осмотр также включал микроскопическое исследование срезов кожи с шеи и плеч. Закончив, Тау с облегчением вздохнул.
— Ну, что ж, у тебя нет… точнее, не обнаруживается пока никаких Признаков болезни, — поздравил он, не окончив свою первую фразу.
— А что вы искали?
Немного помолчав, Тау объяснил:
— Здесь, — он дотронулся пальцем до впадины у основания горла Дэйна, затем повернул его и указал два места на ней и на лопатках, — у Кости и у Муры есть какие-то красные припухлости, как если бы кто-то вводил им наркотик. — Тау сел на откидное сидение. — Кости общался с туземцами, он мог подцепить что-нибудь…
— Но Мура…
— В том-то и дело! — Тау ударил кулаком о край койки. — Фрэнк не покидал корабля — однако именно он заболел первым. С другой стороны, вы до сих пор здоровы, а ведь вы выходили из корабля. Здоров и Али, а ведь он был с вами на охоте. Придется подождать. — Он устало встал. — Если почувствуете головную боль, немедленно отправляйтесь в свою каюту и не выходите из нее. Понятно?
Как узнал Дэйн, остальные члены экипажа подверглись такому же осмотру, но ни у одного не было признаков болезни, способных вызвать тревогу. Они находились на пути к Земле, но… И это “но” громко звучало у них в головах… Позволят ли им приземлиться? Тау должен найти ответ, прежде чем они вернутся в обычное пространство в Солнечной системе, или они окажутся в таком положении, что нарушенный контракт окажется самой маленькой из неприятностей. Кости и Мура были изолированы, несколько человек вызвались ухаживать за ними и Тау, неспособный находиться одновременно в двух местах, в конце концов решил, что Уикс будет присматривать за своими товарищами из инженерной службы. Следовало также перераспределить обязанности. Тау вместе с Мурой больше не мог ухаживать за гидропонным садом и этим занялся Ван Райк, а Дэйн оказался на камбузе и, так как у него не было опыта Муры в приготовлении пищи, скрашивающей их рацион из концентратов, он принялся экспериментировать и через некоторое время ему удалось приготовить жаркое, которое получило одобрение капитана Джелико.
Все с облегчением вздохнули, когда через три дня ни один из членов экипажа не заболел этой странной болезнью. Уже стало обычаем каждое утро, раздевшись до пояса, проходить перед Тау, который выискивал подозрительные пятна и бдительность врача не ослабевала. Тем временем Мура и Кости, казалось, не испытывали страданий. Когда печальный период головных болей кончился, клиенты Тау впали в полубессознательное состояние. Они ели, если пищу клали им в рот, но не узнавали тех, кто ухаживал за ними и не отвечали на вопросы. Между посещениями больных Тау напряженно работал в своей крошечной лаборатории, исследуя пробы крови, перечитывая записи о многочисленных заболеваниях и пытаясь найти причину случившегося, но до сих пор ему ничего не удавалось установить.
Выйдя из лаборатории, он зашел в кают–компанию и в полном изнеможении подсел к столу. Дэйн протянул ему кружку со стимулирующим напитком типа кофе.
— Я не могу найти! — врач скорее обращался к столу, чем к повару–дилетанту. — Это нечто вроде яда. Кости выходил из корабля, Мура — нет. Но Мура заболел первым. А мы не везем никаких сарголийских продуктов… Да и на планете мы ничего туземного не ели. Разве что ни тот, ни другой об этом не подозревали? Если бы мне удалось добиться ответа об этом! — вздохнув, он положил голову на руки и через секунду уже спал.