Скитания
Шрифт:
– Мы мирные люди, святой отец, и случайно стали свидетелями того, как на вас напали римские бездельники. Мы не стерпели и пришли вам на помощь. Хотя, как видно, вы и сами бойцы не из последних, – добавил он, склоняясь над телом предводителя римлян. – Боюсь, что за душу этого бедняги придется заказывать мессы.
– Вы вступились вовремя, и да будет над вами милость Божия и святого Доминико, дети мои! – с достоинством ответил Алессо.
Монахи пустили мулов вскачь. То, что случилось, было им совершенно непонятно. Если римские бандиты
И тут Бруно показалось, что лицо чернобородого атамана ему знакомо. Он мучительно вспоминал, где ему доводилось видеть этого человека. Много миль ехал он в молчании и вдруг закричал:
– Это он!
– О ком ты? – спросил удивленный Алессо.
– Да об этом услужливом чернобородом бандите. Я все думал, кто часто расправлял усы вот таким же манером, и сейчас ясно вспомнил: это тот безногий, что сидел на церковной паперти неподалеку от пансиона дяди и просил милостыню. Но как он изменился с тех пор!
– Что же, ноги у него выросли по заступничеству святых? – иронически спросил Ронка.
– Они всегда у него были, но он скрывал их. Да, да, конечно, это он. Его хорошо знал мой друг Луиджи Веньеро, и он даже говорил, что его звали Андреа. Впрочем, бандит с тех пор десять раз мог переменить имя…
Теперь с тревогой заговорил Алессо:
– А ведь и я видел чернобородого, да еще в чьем обществе! Он выходил из нашего собора после воскресной мессы и вот так же разглаживал усы, а рядом с ним был Ромеро. И они дружески разговаривали!
Путникам все стало ясно. Не римских разбойников натравил на них мессер Порчелли, он послал по следам монахов неаполитанцев, и те защитили путников, чтобы дать им возможность невредимо добраться до Флоренции и получить церковное золото. Вот тогда-то бандит Андреа и начнет по-настоящему охотиться за ними!
– Что же теперь делать? Вернуться? – спросил Алессо.
– Нет! Для нас это невозможно! – сурово молвил Джордано. – Мы едем вперед!
Гонцы миновали Рим стороной. Остерегаясь новых опасных встреч, монахи сокращали дневные переходы, выезжали поздно, на ночлег останавливались рано.
Благодаря таким мерам предосторожности путь от Рима прошел без приключений, и на одиннадцатый день после выезда из Неаполя монахи увидели Флоренцию. Бруно вздохнул с облегчением, хотя и сознавал, что выполнена неизмеримо более легкая часть поручения аббата Паскуа.
Глава десятая
Флоренция
Солнце склонялось к закату, когда путешественники въехали в город через ворота Сан-Пьетро Гаттолини. Никто не обратил внимания на двух оборванных монахов: тысячи таких скитались по дорогам и городам Италии. Джордано и Алессо не стали расспрашивать о дороге; пользуясь приметами, данными синьорой Вастой, они добрались до улицы Виа Нуова, где жил купец Бассо Беллини.
Виа Нуова оказалась настолько узкой, что два
Высокий сгорбленный сер Бассо с длинной седой бородой, одетый в малиновый бархатный камзол, отороченный у воротника и обшлагов собольим мехом, с золотой цепью на шее, вышел встретить незнакомых монахов на крыльцо. Как видно, торговые дела Беллини, пришедшие было в упадок, теперь поправились.
Расспросив, кто такие приезжие, сер Бассо и его старушка жена приняли племянника синьоры Васты с подкупающей сердечностью, хотя их несколько удивила драная ряса Джордано. Его другу также был оказан надлежащий прием.
Единственная дочь Бассо была замужем за молодым художником, проживавшим неподалеку. Сер Бассо немедленно послал за зятем и дочерью. Когда все собрались за праздничным столом, вечер прошел в расспросах о житье-бытье неаполитанских родственников. Из осторожности Джордано ничего не говорил о цели своего приезда. Речь об этом зашла после того, как Беллини и доминиканцы остались наедине.
– Ну, а теперь рассказывайте, отцы, зачем вы приехали, – спросил сер Бассо.
Узнав, что Джордано явился получить долг с аббата Эугенио Бальони, старый купец встал и торжественно сказал:
– Мессер Эугенио Бальони скончался две недели назад, да упокоит Господь его душу!
Он осенил себя крестным знамением, и монахи последовали его примеру.
Джордано побледнел. Положение крайне осложнилось. Бальони, друг детства Паскуа, человек безусловно честный, сразу выплатил бы долг, но как поступит его преемник? Угадав мысли Бруно, купец сказал:
– Новый настоятель церкви Санта-Репарата, мессер Бонавере да Фано, не из тех, кто легко расстается с золотом.
– Но у нас же реликвия! – воскликнул Алессо.
– Боже вас упаси даже и заикнуться об этом! Если только мессеру да Фано станет известно, что вы привезли святыню с собой, у вас ее отберут, да хорошо еще, если не обвинят в ее похищении и не сожгут, как святотатцев!
– Но это подлость! – Алессо Ронка в гневе стукнул по изящному золоченому столику кулаком, и тонкая крышка разлетелась на куски.
Монах с таким комическим ужасом смотрел на испорченную вещь, что хозяин рассмеялся.
– Успокойтесь, дорогой гость! Эту беду поправит столяр, а ваша задача похитрее. Но сестра Васта просит помочь вам, и я сделаю все, что в моих силах. А теперь спать, спать, друзья мои!
Утром сер Бассо заставил Джордано написать от имени аббата Паскуа письмо на имя флорентийского епископа. В этом письме сообщалось, что святыня Флоренции – ноготь святой Репараты – находится в монастыре Сан-Доминико Маджоре, как залог за три тысячи цукатов, взятые в долг настоятелем церкви Санта-Репарата. Аббат Паскуа просил его преосвященство заставить мессера да Фано уплатить долг. В противном случае флорентийская реликвия будет передана святейшему престолу, который берет выплату денег на себя…