Скитания
Шрифт:
Барка плыла, покачиваясь на воде. Джордано писал, примостившись у столика. Ченчо, положив лист бумаги на другой угол, старательно переписывал готовый текст. Это было настолько важно, что на время были оставлены занятия латынью и другими предметами.
Дни проходили спокойно. Опасности и тревоги были далеки от маленького плавучего мирка, отделенного от мутных волн По только тонкими досками бортов.
Бруно понимал, что судьба дала ему временную передышку, но и за это был благодарен: нельзя жить в вечном напряжении.
Утомившись от работы, учитель и ученик
У Турина река была не шире трехсот локтей, но многочисленные притоки пополняли ее водой, и в среднем течении она достигала ширины более полумили. Низкие болотистые берега были пустынны, редко где виднелись бедные рыбачьи деревушки. Однообразные крики матроса, измерявшего глубину длинным шестом, наводили скуку. Праздные пассажиры лениво переговаривались.
Но если рука уставала писать, а на палубе было холодно и сыро, учитель и ученик откладывали перья и разговаривали. Переписывая труд Бруно, Ченчо многое узнал. Джордано охотно разъяснял Ченчо новые для мальчика астрономические истины.
– Маэстро, а в чем разница между планетами и звездами? – спросил как-то Ченчо.
– Видишь ли, планеты во всем подобны Земле, – ответил Джордано. – Они походят на нее по величине и по форме.
– Почему же они кажутся нам крохотными точками?
– Да только потому, что они удалены от нас на миллионы и миллионы миль. Вот если бы направить на них небесные очки…
– А что такое небесные очки, маэстро?
– Попробую растолковать тебе.
И он постарался как можно проще рассказать мальчику об очках дона Аннибале, монастырского библиотекаря, и о собственной своей мечте. Он говорил, что когда-нибудь люди придумают такой прибор, который будет увеличивать для человеческого глаза небесные тела так же, как сейчас стеклянные очки увеличивают буквы в книге.
– И тогда, Ченчо, – закончил свою горячую речь Джордано, – тогда мы воочию увидим, что планеты такие же круглые, как Земля, мы увидим на них материки, океаны, острова, горы…
– Маэстро, вы говорите так уверенно, точно уже видели все это.
– Я вижу это в воображении, мой мальчик! Сила разума заменяет мне «небесные очки». Мысль человека всемогуща, и она дополняет наши несовершенные органы чувств.
Наступило молчание, а потом Ченчо спросил:
– Я не понимаю, учитель, почему планеты светлые. Ведь Земля – темная, а вы говорите, что планеты во всем похожи на нее.
– Это объяснить легко. Ты пускал зайчики?
– Еще бы, много раз.
– Можно пустить зайчик, когда на небе нет солнца?
Ченчо задумался.
– Я думаю, нельзя. Ведь зеркало ловит солнечные лучи.
– Точно так же и планеты отбрасывают лучи солнца.
– А звезды тоже отражают солнечный свет?
– Если бы это было так, мы бы их не видели. Планеты далеки от нас, а звезды в тысячи раз дальше. Так утверждает Коперник, и я с ним согласен. Значит, они светят своим собственным и очень сильным светом. И потом, как могли бы красный Альдебаран,
– Как все это величественно и непонятно! – вздохнул Ченчо. – Маэстро, ученые скажут вам спасибо, когда вы откроете им истину.
– Глупый мальчик, далеко не все люди стремятся познать истину. Многих она пугает, они предпочитают жить среди привычных заблуждений… Но пора, мой усердный переписчик, снова садиться за работу!
Такие разговоры давали очень много пытливому уму Ченчо. Он горячо полюбил своего учителя, и все, что говорил ему Джордано, казалось мальчику непреложной истиной. Он до слез спорил бы с тем, кто вздумал бы опровергать учение Бруно. Однако на барке не было людей, с которыми можно было бы беседовать на научные темы.
«Св. Изотта» продолжала спускаться по реке. Осталось позади устье Тичино, самого многоводного притока По, миновали города Пьяченцу и Кремону.
Неподалеку от Феррары река разделилась на два рукава. Барка пошла по главному, более глубокому. У Папоццы этот рукав снова разделился на два протока: Поди-Горо и По Гранде делла Маэстра. Чувствовалась близость Адриатического моря, и требовалось большое искусство кормчего, чтобы не заплутаться среди множества островов и не попасть в несудоходный рукав реки. Барка выбрала По Гранде делла Маэстра, так как здесь шла основная масса воды.
Множество птиц гнездилось на пустынных островах и на берегах лагун, широкой сетью раскинувшихся на десятки миль.
Погода сильно задерживала плавание. Часто дули штормовые ветры, загоняя барку в бухточку, где ей угрожала опасность быть залитой волнами. Шли затяжные дожди, река вздулась, трудно было найти фарватер. И хотя «Св. Изотта» представляла надежное убежище, Джордано с облегчением вздохнул, когда в начале ноября, показывая на зачерневшую вдали длинную полосу воды, капитан сказал:
– Море!
Глава седьмая
Царица Адриатики
Во время плавания по реке на барку проник слух, что в Венеции чума. Правда, приносившие эту весть говорили, что эпидемия идет на убыль.
Чума была самым страшным бичом народов. От этой болезни не знали лекарств. Человечество не очень давно вынесло ужасную эпидемию черной смерти, охватившую Европу и Азию в XIV веке. Она началась в Китае, где погубила более пяти миллионов человек. Италия за несколько лет потеряла половину населения. От черной смерти люди нигде не находили спасения. По Средиземному морю плавали корабли-призраки с мертвым экипажем, и, когда их прибивало к суше, жители прибрежных городов и селений разбегались в ужасе. Чума пробралась не только в Англию и Скандинавию, – она достигла далекой холодной Гренландии…