Скитания
Шрифт:
С тех пор вспышки чумы наблюдались в каждом веке, хотя не в таких широких размерах.
Первые же известия о чуме в Венеции заставили Джордано серьезно задуматься. Что делать? Изменить маршрут путешествия или проникнуть в зачумленный город? От врачей Бруно слыхал, что опасность заболеть не так велика, если не соприкасаться с чумными, и все же…
Больше всего беспокоился Бруно об участи Ченчо. Если бы он, Джордано, путешествовал один, он рискнул бы пробраться в Венецию. Но великая ответственность за мальчика, взятая им
После долгих размышлений Бруно предложил своему юному спутнику денег, чтобы тот возвратился на родину.
Ченчо возмутился. Он заявил, что если явится в Сан-Микеле, один, без учителя, мать и дядя проклянут его и будут правы. Бруно возразил, что он своей священнической властью заранее объявляет это проклятие недействительным. Ченчо утверждал, что без воли божией ни один волос не упадет с головы человека. Но и этот довод не подействовал на Бруно, и тогда мальчуган прибегнул к последнему средству.
– Вы отправляете меня в такое далекое и опасное путешествие одного, – мрачно сказал он. – А если я погибну?
Джордано вздрогнул. О такой возможности он не подумал. Ведь Ченчо был так умен и ловок, так хорошо вел их маленькое хозяйство, что Бруно невольно привык смотреть на него как на взрослого, как на равноправного товарища странствий. А ведь на деле Ченчо шел только пятнадцатый год. Если его отправить в путешествие одного, ему будет грозить множество опасностей. Его могут убить по дороге, могут захватить разбойники и сделать своим слугой – и, что еще хуже, могут продать в рабство в Египет или Тунис…
А Ченчо продолжал:
– Опасность там, опасность здесь. И где лучше, где хуже – неизвестно. А зато мы напечатаем в Венеции «Знамения времени», маэстро! – лукаво добавил он.
Джордано не устоял.
Когда до Венеции оставалось около двадцати миль, в море показалась лодка, с черным флагом на мачте. Она держала путь к «Св. Изотте».
– Так и есть! – сказал испуганный капитан. – Черная смерть!
Лодка остановилась на расстоянии голоса. Рулевой закричал:
– Эй, на барке! Разве не знаете, что у нас чума?
– Слух доходил, – ответил капитан, – но мы сомневались.
– Ну, так поворачивайте! – приказал карантинный служитель.
– Подождите! – закричал Джордано. – А если я хочу попасть в Венецию?
– Попасть можно, – ухмыльнулся карантинщик, – а как обратно?
– Я сниму с вас эту заботу.
После переговоров лодочник согласился довезти Бруно и Ченчо до Венеции. Джордано, его спутника и их скромный багаж спустили в карантинную лодку.
Джордано вступил в разговор с лодочником.
– Давно у вас появилась чума?
– Да уж месяца три будет. И во всем виновата колдунья.
– Какая колдунья? – с любопытством спросил Ченчо.
Карантинщик, проводивший целые дни в море и соскучившийся по людям, охотно начал рассказывать:
– Видите ли, сеньоры, жила у нас во Фреццари одна зловредная старушка. Она
– И отправляла на тот свет? – догадался Ченчо.
– Вот в том-то и дело, что наоборот – вылечивала! – возразил лодочник. – Иного беднягу так лихорадка скрутит, ну прямо живой мертвец, иди и гроб заказывай. А эта ведьма даст попить водицы, настоянной на каких-то корешках, и, глядишь, парень хоть куда. Колдовство! Колдовство!.. Отцы монахи пришли в ее лачугу с обыском и нашли – что бы вы думали, синьоры?
– Колдовские амулеты? Человеческие кости? – предположил Ченчо.
– Хуже! – с торжеством заявил лодочник. – Из камина выскочил черный как сажа кот без единой отметинки. Ясно – воплощенный сатана, вдохновитель всех волшебств. Старуху и кота сожгли. Но после этого призрак старухи целую неделю летал по ночам над городом и дико выл.
– А вы слышали? – спросил Джордано.
– Ну, я-то сам не слышал, а знаю от других. Вот эта самая колдовка и навела чуму на Венецию.
Джордано укоризненно покачал головой:
– И вы верите в эти нелепые россказни?
Лодочник подозрительно взглянул на пассажира:
– А вы сомневаетесь в утверждении святой церкви?
Разговор прекратился.
Дивной, неповторимой показалась Венеция Джордано и Ченчо, когда город предстал перед путешественниками ясным осенним днем, с озаренными солнцем желтыми, розовыми, фиолетовыми дворцами, с колокольней святого Марка, высоко взметнувшейся в бледно-синее небо. Лодочник провез пассажиров к своему знакомому – пушечному мастеру, работавшему в Арсенале.
По городу бродила болезнь, и все-таки Бруно и Ченчо не могли усидеть в отведенной им комнате. Несмотря на уговоры хозяйки, они вышли на крыльцо дома, спускавшееся в мутно-зеленоватую воду канала.
Мимо проплывала гондола, длинная узкая лодка с небольшой каюткой, расположенной посредине. Железный зубчатый нос лодки поднимался вертикально, напоминая гребень. Бруно подумал, что широкие зубцы гребня в случае столкновения с другой лодкой должны смягчать удар. И нос и корма лодки были забраны досками. Гондольер, стоя на корме, ловко орудовал длинным узким веслом. Джордано и Ченчо сели в каютку с двумя широкими окнами, открывавшими вид с обоих бортов. Лодка бесшумно заскользила по воде.
– Куда желают синьоры? – спросил гондольер.
– Конечно, на Большой канал, – ответил Джордано.
Большой канал разделял город на две почти равные части, он был самым широким из всех и наиболее оживленным. По обеим сторонам его поднимались великолепные дворцы патрициев. Парадные двери выходили на канал, и с высоких крылец можно было сойти по ступенькам в гондолу, привязанную к раскрашенному столбику тут же, возле лестницы.
Но Большой канал показался Бруно довольно пустынным. Редко виднелись плывущие гондолы, большая часть их стояла на приколе.