Склонила Муза лик печальный

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках реализации государственной программы «Развитие культуры и туризма»

Некрасов прожил удивительную жизнь. Ему было суждено родиться и жить на разломе эпох и стать средоточием многих противоречий, на какие обрекает человека принадлежность к «роковым» моментам истории. Он сочетал в себе ум и необычайные деловые качества с огромной поэтической

одаренностью, поставившей его в первый ряд русских поэтов. Он был на протяжении десятилетий редактором и руководителем двух лучших русских журналов и многие годы находился на гребне процессов, напрямую влиявших на развитие общественного сознания страны и на ее историю. Но всю жизнь он нес в себе глубокую внутреннюю раздвоенность, заложенную в нем происхождением, воспитанием и временем.

Такие люди не бывают счастливы. Они живут трудной жизнью и оставляют в памяти потомков яркий, глубокий, но зачастую противоречивый след. И творчество Некрасова тому подтверждение.

Николай Алексеевич Некрасов родился 28 ноября (10 декабря по новому стилю) 1821 г. в местечке Немирове Подольской губернии. Отец его, ярославский дворянин Алексей Сергеевич Некрасов (1788-1862), был тогда поручиком 28-го егерского полка, стоявшего в городке Литин. Осенью 1817 г. он обвенчался в местечке Юзвин с 17-летней Еленой Андреевной Закревской, дочерью украинского помещика. Судя по воспоминаниям, в том числе и самого Некрасова, это не был счастливый брак. Николай был третьим ребенком в семье, до него появились на свет Андрей (1820), Елизавета (1821), а позже—Анна (1823), Константин (1824) и Федор (1827).

Осенью 1824 г. отец, выйдя в отставку в чине майора, переехал с семьей в родовое имение Некрасовых в Ярославской губернии (около двадцати верст от Ярославля, неподалеку от Волги). Усадьба Некрасовых, сельцо Грешнево, с сотней примерно крепостных, было то немногое, что осталось от огромных поместий, прожитых и главным образом проигранных в карты прадедом и дедом Некрасовыми. Отцу, хотя и любителю карточной игры, проигрывать было уже нечего.

Здесь получил Некрасов все впечатления своего не очень счастливого детства – о тяжелой из-за деспотичного характера отца семейной атмосфере и печальной жизни матери, страдавшей от нее, об усадьбе, усадебном старом саде и приволжских среднерусских пейзажах, которые позднее запечатлеет в своих стихах, о Волге, любимой реке, с ее разнообразной речной жизнью. И знаменитая Владимирка, на которую выходил фасадом господский дом, тоже вошла в воспоминания ребенка множеством ярких деталей.

С 1832 г. начались занятия в ярославской гимназии, куда отец определил двух старших сыновей – Андрея и Николая. Николай хорошо учился только в первом классе, в следующие годы его успехи становились все менее заметными; брат учился еще хуже. Зато они оба выучились хорошо играть на бильярде и узнали все сомнительные места Ярославля. Этому способствовала почти безнадзорная жизнь отроков, предоставленных самим себе нерадивым крепостным дядькой. Да и гимназическая жизнь, по-видимому, мало привязывала их к занятиям. Однако Николай пристрастился в эти годы к чтению, и соученики запомнили его не только оживленным и общительным, но и вечно читающим, всегда с книгою в руках, нередко и во время уроков.

Некрасов вспоминал позднее, что много прочел в гимназии – Пушкина, Жуковского, Лермонтова, узнал (в переводах) Байрона, увлекался поэтами 1830-х гг. (в своих полудетских стихах он много подражал Бенедиктову и Подолинскому). Тогда же, по его словам, «начал почитывать журналы».

В гимназические же годы стала проявляться его поэтическая одаренность, он начал сочинять стихи. Сначала это были сатиры на товарищей, потом лирика, конечно, полудетская, подражательная, и к пятнадцати годам у него была уже большая тетрадь стихов. На несамостоятельность этой поэзии сам поэт указывал, вспоминая: «В гимназии я ударился в фразерство… Что ни прочту, тому и подражаю».

Однако

окончить гимназию Некрасову не пришлось. К переводным экзаменам в шестой класс, весной 1837 г., выяснилось, что он не аттестован по многим предметам и к экзаменам допущен быть не может. Отцу пришлось забрать сыновей домой.

Целый год, до лета 1838 г., прожил Николай дома, и можно предположить, что это было время, значительно повлиявшее на становление его характера, взглядов и жизненных привычек. Он ведь вернулся домой уже юношей, детство кончилось, и его домашняя жизнь сильно переменилось.

Больше всего это сказалось на отношениях с отцом, они стали более близкими (хотя привязанности к отцу эта близость так и не прибавила), ведь отец, несомненно, приобщал сына и к своим любимым занятиям, и к хозяйству, а был он хозяином очень жестким. Это дало юноше понимание того, в каких тяжелых условиях жили их крестьяне, обремененные либо непомерным оброком, либо многодневной барщиной. Он наверняка знал и видел, как «учили» розгами на конюшне провинившихся крестьян, а зуботычины дворовым были делом обиходным. Отец приобщил его и к своим привычным, мужским, развлечениям. Прежде всего, к самому любимому в жизни занятию – охоте, и сын на всю жизнь стал страстным охотником. Надо думать, что и в других развлечениях отца сын тоже участвовал и к карточной игре, семейному пороку, тоже пристрастился здесь. Недаром именно с усадебной жизнью всегда он связывал мысль о крепостническом разврате.

А главное, уклад и жестокие порядки отцовского дома навсегда породили в нем глубокое, на всю жизнь, сочувствие к подневольной крестьянской доле и дали первый толчок той ненависти к крепостничеству, основе российской жизни, что всегда жила в нем.

К лету 1838 г. Некрасов стал задумываться о будущем. Здравый ум и целеустремленный характер утвердили его в решении оставить губернскую жизнь и ехать в Петербург, а природная одаренность, склонность к поэтическим занятиям породила надежды, связанные с литературным поприщем. Отец согласился отпустить его в столицу при одном условии: чтобы сын поступил в Дворянский полк, военное учебное заведение для детей дворян, и даже добыл ему рекомендательное письмо к жандармскому генералу Д.П. Полозову.

И вот в последних числах июля 1838 г. Некрасов, которому не исполнилось еще семнадцати лет, приехал в столицу. При нем были рекомендательные письма к генералу, престарелой родственнице Марковой и отставному подполковнику Ф.Ф. Фермору, видимо, бывшему сослуживцу отца, сто пятьдесят рублей ассигнациями и толстая тетрадь стихов. И горячее желание сделаться известным поэтом.

Однако в Петербурге все получилось иначе, чем планировалось. Набора в Дворянский полк в том году не производилось, и Некрасов, не горевший желанием повторять офицерскую карьеру отца, воспользовался этим предлогом, чтобы отказаться от других возможностей получить военное образование. Он решил сдавать экзамены в университет, но и они к тому времени уже завершились, оставалось готовиться к поступлению на будущий год, что юноша использовал как предлог для своего решения остаться в Петербурге. Это решение очень раздосадовало и рассердило отца. Он написал сыну грубое письмо, тот ответил тоже не очень вежливо, и на несколько лет отношения их прервались. В денежной помощи сыну отец отказал, видимо, не желая тратить достаточно большие деньги на бессмысленное, с его точки зрения, проживание в столице.

История с поступлением в университет длилась долго, но замыслу не суждено было осуществиться. Дважды (в 1839 и 1840 г.) Некрасов не выдерживал вступительных экзаменов. Правда, он вольнослушателем посещал лекции на юридическом факультете и числился там довольно долго, до июля 1841 г., однако законченного образования так и не получил.

Гораздо ближе к осуществлению казались поначалу мечты сделаться поэтом, издать книгу стихов, стать известным. Скорее всего, именно эти планы подвигли юношу остаться в столице и пойти на конфликт с отцом. Однако и здесь его ожидало жестокое разочарование.