Скобелев
Шрифт:
– Я же тут при чем?
– Я пришел, ваше высокопревосходительство, просить содействования моему проект, который...
– Пожалуйста, расскажите мне его сущность...
Скобелев сел, сел и полковник, желающий облагодетельствовать Россию. Началось долгое и скучное изложение всех выгод будущего канала... Скобелев изредка только вставлял замечания, совсем разбивавшие выводы автора замечательного проекта. Видно было, что вся эта местность как нельзя лучше известна Михаилу Дмитриевичу...
– Сколько же нужно на ваше Предприятие?
–
– А например?
– Если правительство согласно затрачивайт сорок - пятьдесят миллионов...
Скобелев опять усмехнулся.
– Разумеется, разумеется... Только уж заодно, полковник, не будете ли вы так добры указать, где взять эту маленькую сумму...
– Столь великий страна, - начал он и впять утонул в целом море всяких рассуждений.
Так я и не дослушал этого замечательного проекта, оставив Скобелева в жертву новому Гаргантюа, обладающему аппетитом в размере сорока миллионов рублей...
Часа через полтора я вышел с ним, мы условились поехать к О. Н-ой.
На улице он встретил одного из прежних своих подчиненных, уже в отставке... Этот окончил войну в малом чине, и, по-видимому, судьба не особенно ему благоприятствовала. По крайней мере, одет он был очень плохо. Бывший офицер хотел было юркнуть от Скобелева в сторону, но тот его заметил...
– N.N.! Это еще что такое?.. Бегать от старых боевых товарищей!
– Ваше высокопревосходительство... Я не смел... Я так одет...
– Да за кого же вы принимаете меня?.. Это перед дамами одевайтесь... Опять вы не зашли ко мне... Вы знали, что я здесь?
– Как же... Читал-с.
– Ну?
– Я теперь в таком положении...
– Ужасно это глупо, в сущности... Прямо бы ко мне и могли обратиться... Храбрый и честный офицер, вы имеете полное право требовать моего содействия...
Я сейчас же узнал прежнего Скобелева. В этом он совсем не изменился.
– И помилуйте... Я опустился...
– Не вижу этого. Вот те, которые променяли военный мундир на более выгодный, опустились... Сегодня я уезжаю с курьерским поездом в Петербург... Давайте-ка мне ваш адрес... Не нужны ли вам деньги?.. Смотрите, с товарищами не церемонятся. Сотня-другая меня не разорит, а как только я вам найду место, вы мне их уплатите...
– Нет... У меня хоть еще месяца на два хватит...
– Нужно - пишите... Стесняться со мною глупо... А вам я на днях и местечко приищу...
Я встретил этого офицера уже на похоронах. Шел он одетый с иголочки... Видимо, судьба, на которую он пенял так, уже изменилась к нему.
– Это он все... Я и не знал ничего... Только приезжает ко мне здешний *** и говорит: "Сегодня получил я письмо от Скобелева, он рекомендует вас. Этого мне достаточно..." И разом предложил место... Я теперь совсем доволен. Третьего дня узнал, что он приехал, собрался идти благодарить, и вот... Это, знаете, последний... Боевой товарищ... Именно товарищ, хоть я поручик, а он полный генерал. Таких уже нет... Теперь мещанское время, подлое... Всякий лакеем делается... Повысят его в дворецкие - он уж к кучеру свысока относится...
О. А. Н-ву мы встретили в обществе двух англичан, с которыми Скобелев тотчас же заговорил по-английски. Они с чувством, близким к восторгу, прислушивались к каждому слову его. Один из них высказался даже:
– Вы первый приучили нас заочно полюбить - даже врага!..
– Почему же я враг?
– Кто же другой может создать нам затруднения в Индии, как не вы...
– Там нам нечего делать. Мы отлично можем ужиться бок о бок.
– Да, это вы говорите нашим корреспондентам, а те сообщают в газетах... Но мы не так наивны...
Тонкая улыбка показалась на губах Скобелева.
– Могу вас уверить, что таково мое убеждение... Если мы можем с вами столкнуться, так поближе!
– Не дай этого Бог... Море дороже всего!
– Да, богатому человеку, а не голодному, которому терять нечего... Впрочем, у нас с вами есть общий враг.
– Кто это? Немцы, верно?
– Да... У них теперь широко рты разинуты, флот ваш и ваша торговля едва ли могут им особенно нравиться.
– Мы это знаем...
Когда они ушли, Скобелев начал передавать О.А. свои и мои впечатления от поездки по России.
– Где же исход? Где исход?
– Запереть границу для иностранного ввоза тех предметов, которые у нас у самих производятся. Раз и навсегда поставить на своем знамени "Россия для русских" и высоко поднять свое знамя... Ради этого принципа не отступать ни от чего... Заговорить властно, бесповоротно и сильно... И сверх того - внутри у себя сделать многое.
– Что же именно?
И Скобелев изложил целую программу, давно, очевидно, обдуманную, обработанную во всех ее деталях, охватывавшую все стороны народной нашей жизни. К сожалению, она не может быть приведена здесь...
Целый вечер до отхода поезда мы оставались одни. Скобелев отдался воспоминаниям, рассказывал много интересных событий, перешел к настоящему и будущему России, но во всем у него звучала какая-то печальная нота... Я поехал вместе с ним на железную дорогу. Он всю дорогу говорил не переставая.
– Знаете, мне кажется, мы видимся с вами в последний раз...
– Что за малодушие!
– вырвалось у меня.
– Как знать. Что-то говорит мне, что моя песня спета.
Он, впрочем, несколько раз в этот день повторял то же и при Ладыженском, и при Хлудове.
– Я не переживу этот год, верно... Хоть не хочется умирать совсем. Сделать еще европейскую войну, разбить исконных врагов России, уничтожить их и тогда из списков вон... Только этого не будет... Ну, да что, впрочем...
Шел дождь, было холодно... Ни зги не Видно около, тускло мигали слезящиеся фонари... Тоска невольно закрадывалась в душу.
– Ну, довольно! Как это пели у меня солдаты:
На врагов с улыбкой взглянем
С песней громкой в бой пойдем...
Смерть придет - смеяться станем